Конечно, я понимал. Она всегда играет в команде. Но дело в том, что ей полагается быть членом моей команды. Мама сродни тренеру, произносящему впечатляющие речи перед играми, но когда звучит свисток и игрокам приходит время выбегать на поле, она куда-то исчезает.
– Все хорошо, – говорю я. – Поеду на автобусе.
– Прекрасно. Вот и прекрасно.
Может, я прогуляю сессию с доктором Шерманом. Я вообще-то не просил о ней. Мне надоело ловить момент.
– Отсюда я поеду прямо на занятия и дома буду поздно, так что съешь что-нибудь сам. У нас в морозильнике есть тефтели.
– Может, и съем.
– Ты закончил письмо? Доктор Шерман ждет его.
Теперь я знаю это точно. Они разговаривали обо мне.
– Да нет, закончил. Как раз распечатываю его в компьютерном классе.
– Надеюсь, в школе все было хорошо, дорогой.
– Да, было замечательно – осталось всего два урока.
– Великолепно. Надеюсь, это начало года великих свершений. Они нам обоим не помешают, согласен?
Ответ здесь да, но я не успеваю обдумать его, не то что произнести.
– Вот черт, солнышко. Нужно бежать. Пока. Я тебя люблю.
Ее голос пропадает.
Я чувствую такое безграничное одиночество, что оно вот-вот начнет вытекать из моих глаз. У меня никого нет. К сожалению, это не выдумка. Это чистая, стопроцентная, нерафинированная реальность. Есть доктор Шерман, но ему за это платят. Есть мой отец, но если бы ему было не наплевать на меня, он бы не уехал на другой конец страны. Еще есть моя мама, но только не сегодня, и не вчера, и не позавчера. Серьезно, когда это действительно имеет значение, то кто со мной?
На экране компьютера только имя:
Эван Хансен. Я. Это все, кто у меня есть.
Кладу руки на клавиатуру. Хватит лжи.
Дорогой Эван Хансен,
Этот день вовсе не оказался удивительным. Не будет у меня удивительной недели или удивительного года. С какой бы стати?
О, я понял: потому что на свете есть Зо. И все мои надежды связаны с ней. Хотя я совсем ее не знаю, а она не знает меня. Но, может быть, если… Может, если бы я смог поговорить с ней, действительно поговорить с ней, то, вероятно, – вероятно, ничего не изменилось бы.
А мне хочется, чтобы все стало иным. Я хотел бы стать частью чего-то. Хотел бы, чтобы все мои слова были значимыми для всех. Надо взглянуть правде в лицо: кто-нибудь заметит, если я завтра исчезну?
Твой искренний, лучший и дражайший друг
Я
Я даже не перечитываю написанное. Нажимаю «распечатать» и вскакиваю с кресла, чувствуя прилив энергии. Только что, когда я писал, что-то произошло. Какая свежая идея: писать, что думаешь, не останавливаясь, чтобы обмозговать. То есть сейчас-то я задаюсь вопросом, то ли я написал, но когда делал это и отправлял на принтер, не чувствовал ни малейшего сомнения,