Продержись еще немного!
Впереди я увидела спасительное синее здание ― депо и ― ура! ― радующий глаз зеленый цвет уезжающей эрдвашки.
Давай! Ты успеешь! Двигатели на полную мощь…
– Сова, пернатая сволочь! Где мои четыре косаря?!
При упоминании денег я невольно припустила еще быстрее.
Вот уже недели две длился этот нескончаемый марафон, в котором почетное первое место стабильно держала я, а второе ― Бык со своей шпаной. Хорошо, что мы с Быком жили на разных концах города и сталкивались не очень часто. Но сейчас расстояние между нами все уменьшалось, и я понимала: если не успею догнать электричку и зацепиться, ― прощайте, мама-папа, и похороните меня в погребе, под банками с малиновым вареньем.
Пятьдесят шагов. К моей радости, эрдвашка отъезжала очень медленно.
Сорок шагов. Тридцать.
Сколько до преследователей? Я боялась обернуться. Но судя по шуму ― не больше двадцати шагов.
Двадцать шагов. Десять.
Из последних сил я прыгнула вперед, схватилась руками за поручни, ногами уперлась в перегородки метельника. Легко, потому что я проделывала это по десять раз на дню.
– Милая, ты спасла мне жизнь, ― прошептала я зеленой краске и поцеловала холодное железо.
Электричка тут же стала набирать ход, как будто специально поджидала меня и теперь старалась увезти от преследователей. Я обернулась ― шпана Быка осталась далеко позади. Они поняли, что им не догнать электричку, и злобно смотрели на меня. Я улыбнулась, залезла повыше, пытаясь нащупать хорошую опору, и… показала Быку средний палец.
Плохая идея, ведь за это Бык, если когда-нибудь вдруг поймает меня, оторвет мне этот самый палец и засунет в одно из естественных отверстий. Но я не удержалась, очередная победа слишком расхрабрила меня.
Я развернулась по ходу движения. Наклонившись вбок, подставила лицо ветру.
– Йухууу! ― закричала я исчезающим сзади деревьям и улицам. ― Я живая! Живая, слышите?!
Только что я вырвалась из западни и сейчас остро, как никогда, почувствовала свободу. Она хлынула в легкие вместе с воздухом, а оттуда по венам ― по всему телу. Кратковременная… но настоящая.
Еще с порога я услышала возмущенный голос отца, доносившийся из кухни:
– Четыре бабы в доме, а холодильник ― как гондон с манной кашей. Не бабы, а мандакрылые наседки. Где мое мясо??
Я хотела по-тихому сбросить «гады» и юркнуть в комнату, но по-тихому не получилось. Отец вышел в прихожую, приблизился ко мне вплотную, наклонился и обнюхал.
– Где была?
– С Тошкой гуляли. Ходили к реке на спортивную площадку.
– А по составам лазили?
– Нет, ― пискнула я.
Отец смотрел мне в глаза, его взгляд был как рентген. Врет дочь или нет? Потом он сказал:
– Наказание