я старалась не слушать звуки. Я даже затыкала уши. Это было со мной с раннего детства. Я боялась гулких, неприятных, мучительно дребезжащих звуков, которые были повсюду, но предназназначались только мне, они отличались от всего того, что слыщали другие люди, их воспринимала только я. Моя голова походила на антенну, она ловила то, что было другим совсем неслышно. Эти звуки всегда шли откуда-то сверху, из глубины ночного черного неба. Они походили на скрежет чего-то огромного и металлического, что неловко, кое-как, поворачивается где-то в космосе. Это Что-то летело мимо, но мне всегда казалось, что оно затормозит и упадет прямо на меня. Раздавит. Уничтожит. Чем больше я боялась, тем быстрее оно приближалось. Звуки усиливались, тяжелых страшных обьектов становилось все больше, они все искали меня. Они все гудели. И все хотели на меня упасть. От них было не спрятаться. Мой мозг разрывался от этой какафонии. Гул в голове невозможно было заглушить. Потом, вдруг, с неба опускалась тишина. Очень короткая. Подозрительная. Пустая. Она обволакивала меня коконом, чтобы я не могла двигаться. Чтоб мой мозг вконец отупел. Стал замороженным. Заледеневшим. И вот страшные звуки приходили вновь. Я дрожала от ужаса. Меня охватывала паника. В ушах опять начинало звенеть, гудеть, только быстрее, громче, звуки повторялись эхом в каждой клетке мозга, настраивая его на определенный лад. Среди них, долго прислушиваясь, дрожа от страха, я улавливала шепот. Это был шепот странного, старого, невидимого никем существа, сидевшего в бездне черного неба, говорившего очень тихо и невнятно, но слова его, все-таки, угадывались и очень пугали. Слов было мало, они то растягивались, то проглатывались, сливались, распадались, начинали быстро бегать, катались, как бусинки. Они гудели, шуршали, звенели. И повторялись. Настойчиво. Монотонно… Сейчас, я еще больше боялась этих слов. Я разревелась. Еще немного, и мне станет по чесноку хреново. Где Виктор? Что с ним? Может, он тоже, слушает этого дядьку?
Виктор, матерясь, вышел из бара. Он долго плевал в лужу, потом снял ботинки и уселся на асфальт, поджав ноги. Он смотрел на меня, не узнавая.
– Только не думай, что смотаешься, – промычал Виктор. – что, уже нереально захотелось к малолетним придуркам? Все несовершеннолетние ублюдки города живут за твой счет!
Он опять плевался, сморкался, икал.
– А знаешь ли ты, озабоченная стерва, что такое чистый непорочный мальчик? Мне это понять трудно! А тебе еще труднее. Ты совратила всех школьников в городе! – Виктор хихикнул, – Ты, любительница первоклассников, ты проводила ночь с настоящим мужчиной? В постели лежала с мужчиной, спрашиваю? Так, чтоб всю ночь, не смыкая глаз. Но только, чтоб ночью все было видно, и слезы, и улыбки, и блеск в глазах. Не тело чтоб видеть, а лицо! Лицо, которое помнишь всю жизнь. Потому что оно пугает! Страшно, сильно пугает! Вызывает в тебе страх! Нереальный ужас! Так, что хочется орать! Вопить! В твоей жизни было такое лицо? Куда тебе! Проведи ночь с мужчиной,
