– Как это?
– Сначала, жесткий запил! Нереальный отпад! Догон по-взрослому! Хочешь поиграть? Не тупи! И я, возможно, подброшу кокса! Вступай на барабанах!
– Я решила стать отстоем!
– Молодец! Я об этом давно думаю!
– Я мечтаю ощутить себя отстоем!
– Понимаю! Ты – стопроцентный отстой!
Я хохотала. Прикольно! Я не верила Виктору. Зашибится! Полная хрень! Он просто гонит. Опять непомерно нюхнул или курнул. Он предлагает мне то, что хотела предложить ему я. Надо же!
– Мы сможем оттянуться по-серьезке?
– Стоит попробывать!
– Во что игра?
– В папу с мамой! Слезай с дедушки! Будешь во всем меня слушаться! Таковы мои правила. Иначе, мне не интересно! Отступать нельзя! Если захочешь резко сквазануть, нарвешься! Я все аннулирую, будет не зачетно! Не ссы, прорвемся! Ты когда-нибудь с кем-нибудь играла?
– Во что игра? Про что она? Сколько в ней участников?
– Вот пападос! А тебе, не все ли равно? Хватай соло! Мы с тобой и еще кто-то. Пока не рюхаю, кто! Догоню позже! Хрен с ними! Положи на них! Мы их уходим!
– Точно!
– Стремайся лошков! То-то! Это не скучная игра. В ней надо соображать. Быстро соображать. Ты умеешь быстро шевелить мозгами?
– Как ты, сейчас?
– Еще быстрее!
– Не уверена.
– Понятно! Сворачивай задницу!
Мы хохотали. В баре было темно, и я не видела его лица. Зато, я чувствовала запах его духов, как тогда, с Максом, слышала шелест его очередной кружевной рубашки. Мне захотелось спрятаться лицом в его волосатую грудь, потереться щекой о его небритую щеку. Он закурил сигарету, и я долго смотрела на красный тлеющий огонек. Было охренительно. Совсем охренительно. Я что-то жевала, то ли пиццу, то ли пирог.
– Не штяг! Я хочу проверить одного чела и доставить себе этим массу удовольствия. Из этого, и правда, выйдет жескачь!
– А я? Не тупи! Я тоже хочу получать удовольствие!
– Понимаю. Я имею это ввиду.
– Я мечтаю только о том, что по-жестче!
– Не повторяйся!
– Ты видел эту самую жесть?
– Допустим!
– И на что она похожа?
– Тебе это зачем?
– Так я тебе и сказала!
– Держи ушки на макушке! Сильно не расслабляйся!
– В чем прикол?
– Гляди в оба! Не тупи напрасно!
Он опять хохотал, как сумасшедший. Он не мог остановиться. Он хохотал минут пять, пару раз прерываясь, чтоб выпить. Я ждала, когда он остановится, я пила стакан за стаканом. И тоже хохотала. И ревела. Я плохо помню, когда мы остановились. Виктор тоже заревел.
– Мне нужно выйти, – сказал он. Видимо, пошел за дозой.
Я очень хотела ширануться. В груди что-то заныло, сильно, до боли. Стало холодно, так, что захотелось выпрыгнуть из своего тела. Бежать, растекаясь, рассыпаясь, но все-равно, без оглядки, не разбирая дороги. Куда-то очень далеко,