– Вы меня искали?
Он даже вскочил, так это было неожиданно. Перед ним стояла светловолосая, худощавая, чистенькая женщина, для кафе одетая достаточно скромно.
– Э-э-э… Всю жизнь! Правда, до этого момента я не очень верил в ваше существование. Хотите пива или чего-либо в этом роде?
– Сок. Грейпфрутовый. Вы в самом деле папарацци?
– В самом деле. Начинающий. Я рад, что вы не виртуальная личность. Видите ли, дело в том…
Ваня все объяснил. Даже дал почитать распечатанный очерк. Читать ей было любопытно. У Вани росла уверенность, что его поймут и помогут. Хорошо иметь дело с нормальными людьми. Но она разочаровала:
– Похоже, с отцом Кириллом я встречалась. Не смотрите на меня так восторженно: только раз и на официальном мероприятии. Присутствовала на каком-то обряде в медицинской клинике.
– Скорей всего, на освящении.
– Кажется. Насколько помнится, общался он там в основном с нотариусом.
– Что за клиника?
– Клиника академика Гринько.
– Так их целая сеть в Москве.
Она назвала станцию метро. Позже выяснилось, что Маша направила Ваню по перспективному следу, но не основному.
На этом они расстались. Кафешка все-таки была злачным местом. Бюджетным злачным местом.
Утром они с Региной в здании универа на подоконнике обсудили дальнейший план действий. Регина была в шерстяном зеленом платье и светло-коричневом замшевом пиджаке. На ногах – теплые угги в тон пиджаку. Осень в этом году началась с холодов.
Регина считала, что ухоженная женщина всегда добьется того, чего никогда не добьется неряшливая. Для внутреннего мира оболочка важна. Если оболочка не пойми какая, то и внутри не пойми что. Ваня полюбовался ею и предложил:
– Ты такая сегодня красочная. Давай я тебя нарисую.
– Ты меня миллион раз фоткал.
– В рисунке легче отобразить внутренний мир.
– Ты умеешь рисовать?
– Угу.
– Посмотрим. Сперва обсудим план.
– Поищи Стыгара, – предложил Ваня. – Похоже, это он написал книжку о феминизме. Называется «Филиалы любви».
– Не-а, «Физиология судьбы». Он враг человечества.
– Ну, наверное, не всего, а прекрасной его половины.
– Смейся-смейся! Знаешь, он любит поговорить о Боге. Но с ним о Боге совсем не хочется говорить, вот в чем засада. Чувствую, Стыгар в плане нужной нам информации бесперспективен. По-настоящему ему не интересен ни Бог, ни те, кто по роду занятий к Нему ближе всего. Давай так. Я принимаю предложенный тобой метод…
– Это ты на предмет рисования?
– Я принимаю твой метод, но пользоваться им будем по моему. Ты берешь в разработку женщин, я мужчин. Стыгар исключение, бери его себе. У тебя здорово получилось с Курочкиной.