– Мне очень жаль…
– Да всё бывает. И вот я здесь теперь… Знаешь, мне пора уходить.
– Слушай, было невероятно приятно с тобой поговорить. Давай добавимся друг к другу… Единственное, там одному парню приходилось кириллицу в настройках добавить. Всё никак не могу пока ничего поменять, Фейсбук ограничивает эту возможность жёсткими сроками… Давай я тебя сама добавлю.
– Найди меня у Антонио, который приходил сюда до меня; я у него в друзьях. Он сейчас там, – жестом показал он на дальний шумный столик.
– О, вы уже успели познакомиться… Здорово. Как тебя зовут? Чтобы нашла.
– Франко.
– Ага… А фамилия?
– Кьяравелло… Нет, не Каравелла, а Кья-ра-вел-ло…
На слух я написала неправильно, и он, глядя в мои заметки на телефоне, поправил. После чего громко и от души расцеловал в обе щеки, не переставая тем самым смущать меня; но теперь мы оба не думали лишний раз о том, что всё, что мы знаем друг о друге – это наша волна, о которой неизвестно практически ничего, но которой может мощно ударить, что было вдвойне страшнее… Но, пожалуй, это было самым главным, чтобы ощутить, что мы знали друг друга давно. Мы говорили на языке намёков, и в то же время у каждого слова есть далеко не один смысл… И вот, до сих пор я могу открыть заметки и найти ту самую, где ровно в 20:44 я на будущее, когда у меня появится сеть, добавила себе этого человека.
Немного позже я сидела в окружении продвинутых поклонников немецкого – это были румыны, взявшие пива и засыпавшие, по-видимому, гениальными вопросами мою подругу-немку, которая и пригласила меня в этот клуб и теперь сидела в их радостной компании, стеснительно улыбаясь и давая мне знать, что вечер проходит чудесно.
То и дело я, скучая (практика проходила весьма тухло), оборачивалась на столик позади меня, где сидела более возрастная аудитория, самая многочисленная и увлечённо что-то обсуждавшая на английском с разными акцентами. Деликатно попрощавшись с германофилами, я подошла к столику и, к своей радости, что люди воспринимали меня без всякой строгости и предрассудков пожилых людей, села к ним, с трудом найдя свободное место между пожилым канадцем и полячкой. Первый, как оказалось, в молодости играл в собственной музыкальной группе и даже год учился в России…
– Ничего, правда, не помню… скажи, как будет «я, ты, он, она»?.. Даже этого не помню! Ужас какой. Но в МГУ было здорово. Интересный опыт, мда… А вот попробуй с ней, – показал канадец на полячку, – сказать какую-нибудь фразу на русском, а она на польском. Кто-то говорил, эти языки похожи, а мне что-то не верится…
В итоге он оказался прав, и, после ещё нескольких минут общения он тоже захотел обменяться со мной контактами и признался, что я оказалась интересным собеседником – как, в принципе, сказал бы любой вежливый человек, особенно если судьба позволила с кем-то пообщаться. Но я посчитала, что это было сказано искренне. Что и говорить: вечер и