***
Когда-то в далекой молодости Толстой высказал в дневнике потрясающее предвидение – эта запись от 2, 3, 4 марта 1855 года хорошо известна: «Вчера разговор о Божественном и вере навел меня на великую, громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта – основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущего блаженства, но дающей блаженство на земле» (47, 37). Тут высказана целая программа, обрисованы черты будущей «новой религии» – именно эту программу Толстой осуществил к концу жизни. Его религиозное мировоззрение было достаточно четко сформулировано в «Ответе Синоду», написанном в 1901 году в связи с его отлучением от церкви:
«То, что я отвергаю непонятную Троицу <…> и басню о падении первого человека, кощунственную историю о Боге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо. Бога же – Духа, Бога – любовь, единого Бога – начала Всего, не только не отвергаю, но ничего не признаю действительно существующим, кроме Бога, и весь смысл жизни вижу только в исполнении воли Бога, выраженной в христианском учении». «Верю в то, что воля Бога, – говорит далее Толстой, – яснее и понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством. Верю в то, что истинное благо человека – в исполнении воли Бога, воля же его в том, чтобы люди любили друг друга. <…> Верю в то, что смысл жизни каждого отдельного человека поэтому только в увеличении в себе любви, что это увеличение любви ведет отдельного человека в жизни этой все к большему и большему благу <…>, содействует установлению в мире Царства Божия, т.е. такого строя жизни, при котором царствующие раздор, обман и насилие будут заменены свободным согласием, правдой и братской любовью между собою» (34, 248—252).
Толстой изложил здесь совершенно кратко и ясно суть своего религиозного мировоззрения. А известный толстовед Л. Д. Опульская (ныне покойная) в своих комментариях к трактату Толстого «О жизни» в 22-томном собрании сочинений Толстого привела собственные слова писателя, которые еще более коротко и доступно объясняют реальное содержание толстовской религиозной терминологии: «Когда я говорю религиозный человек, я имею в виду просто высоконравственный человек»; «когда я говорю Бог, я имею в виду добро»; «когда я пишу о царстве Божием, я имею в виду нравственные отношения между людьми»2. Эти слова свидетельствуют о том, что в религии Толстого больше всего привлекало моральное учение, только следуя которому человечество может вступить на путь к царству Божию. И конечно, это говорило об отрицании Толстым ортодоксального православия и его ритуалов.
В 1901 году «Определение святейшего