Он покачал головой и промямлил:
– Она мне ничего не сказала, кроме того, что теперь она знает, где он живёт, и что получила от него новости. А как насчёт приятеля, которого вы подстрелили?
– Не опасно, немного дроби в ногах. Он сам может подняться…Несчастный случай при обращении с ружьём. Дашь ему пятьсот евро. Он будет доволен, не так ли?
– Ладно.
В действительности парень был неплохой: немного великодушный, даже жалкий. Я должен признать, что допустил много ошибок и за отсутствием извинений, я думал, что деньги компенсируют мою оплошность и сделают его немым, как рыба. Если он их получит.
А пока я решил навестить Шнебеля и мать девчонки, поговорить и послушать, что они мне скажут. Направляясь в Лорьян, я много размышлял, и на память мне пришла мысль одного известного педагога:
«Каждый раз одна и та же история с приёмными детьми. Зачастую эти дети не испытывают нехватки в чем-либо. У них есть всё: и родительская любовь, и хорошее воспитание, и подарки, иногда слишком много. Семейный дом становится их домом. Никаких разногласий, даже если есть другие дети. Так что же тогда происходит?»
Примерно к десяти-двенадцати годам, когда начинается стремительный рост организма, навязчивая идея, как яд, проникает в голову подростка:
«Возможно, я не родной ребёнок в семье. Может быть, меня украли или купили. Мои приёмные родители вмешались в мою жизнь, не спросив моего согласия»
Расспросы ни к чему не приводят, ни каких подтверждений, ни свидетелей, ничего. Тогда бездоказательные домыслы, заставляют ребёнка искать свой путь:
«У меня есть настоящая семья, семья моего отца или биологической матери, семья моих предков. Возможно, они ищут меня?»
В мечтах эта мифическая семья иногда представляется богатой и влиятельной, и ребёнок начинает питать ненависть против приёмной семьи. Эта ненависть становится опустошительной и разрушительной: «надо наказать тех, кто меня украл, занял место моих настоящих родителей»
Тогда жизнь таких родителей превращается в Ад. В случае с Гвен, развод её приёмного отца и матери дал пищу к поискам родного отца, которого надо найти любой ценой.
Я высадил Гюса у его дома. Казалось, он не сильно меня винил, переминая деньги в пальцах. Он поковылял ко входу башни, повернулся в мою сторону и помахал рукой.
Я быстро доехал до центра города и решил перекусить, так как у меня в животе громко урчало. Я не ел с самого утра. Я припарковался у отеля «Бретань» и заказал на ужин блюдо из морепродуктов, выловленных здесь же. Десерт из малинового суфле завершил мою трапезу. Я вышел из ресторана в приподнятом настроении от хорошей еды и алкоголя.
У матери Гвен я был около одиннадцати вечера. Над городом моросил противный мелкий дождь. Повышенная влажность туманом легла над местностью, сквозь него бледным ореолом проглядывал уличный фонарь. В саду крупные капли, скопившиеся на ветвях, громко падали на цементные дорожки, напоминая беспорядочную барабанную дробь. Черные тени деревьев