Через несколько дней Агате стало немного лучше, и когда до моего самолёта в Багдад оставалось всего два дня, пришлось сказать доктору, что мне необходимо знать наверняка, выживет она или умрёт. У меня назначена жизненно важная встреча на 15 октября, и если я на неё не явлюсь, только смерть Агаты может служить достаточным оправданием. Доктор разразился лекцией об отвратительной жестокости, свойственной всем англичанам. Никто, кроме англичанина, сказал он, не мог бы подойти к вопросу с такой бесчеловечностью, и мои слова невозможно воспринимать всерьёз. Я ответил, что мне, тем не менее, необходимо знать, как обстоят дела. К счастью, вечером накануне моего отъезда мы оба, то есть Агата и я, решили, что она чувствует себя лучше, и почувствовали, что можем спокойно разлучиться. В итоге я сел в назначенный день на самолёт, а Агата осталась в Афинах ещё на пару ночей, не больше, чтобы потом самостоятельно добраться до Лондона.
Добравшись до Багдада, я, к своему крайнему возмущению, обнаружил, что Вулли ещё нет. Супруги ожидались не раньше чем ещё через неделю. Я страшно рассердился и решил немедленно, на следующий же день, отправиться в Ур в сопровождении Хамуди, уже прибывшего в Багдад со своими сыновьями. Добравшись до Ура, я велел ему нанять сотню рабочих, быстро взяться за дело и с максимально возможной скоростью построить новое крыло по моему собственному плану – просторную гостиную с красивым размашистым камином и дымоходом из клинчатого кирпича и самую убогую и тесную ванную, какую только можно. Работу завершили за пять дней, и я с чувством удовлетворения отправил Вулли телеграмму, сообщая, что прибыл в Багдад точно 15 октября, не нашел его там и поспешил построить новое крыло по собственному разумению. Как я и предвидел, Кэтрин срочно выслала Вулли в Ур. Он прибыл в состоянии, близком к панике, и вынужденно признал, что новая гостиная ему вполне нравится, хотя ванная, по его мнению, маловата и её придётся снести. Через несколько дней приехала сама Кэтрин. Она была столь любезна, что целиком и полностью одобрила гостиную. Ванную же велели снести и расширить. Так закончилась моя выходка.
Я очень скучал по Агате в течение этого сезона, первого после нашей женитьбы, но так как в Уре имелось место только для одной женщины, она поступила мудро, не поехав со мной. Я не стал противиться такому решению, но всё же настроился искать работу в другом месте, на каких-нибудь раскопках, куда я мог бы поехать вместе с женой. Также я считал, что мне настало время приобрести новый опыт, хотя Вулли, разумеется, придерживался другого мнения. В общем, когда доктор Кемпбелл Томпсон