– Стой! – остановил он в дверях Христофора Карловича. – Приказ по полку напиши. – И он стал диктовать текст приказа: – «Полковника Синякова Петра Владимировича за проявленное мужество произвести в генерал-аншефы!» Написал? Давай я распишусь. – Взял приказ, зачеркнул в нем слова «в генерал-аншефы», а сверху надписал: «в генералиссимусы». Подумал и густо зачеркнул и это. Ладно, ступай, – сказал Христофору Карловичу. – Я еще подумаю, какой чин нашему полковнику присвоить. Ступай!
Христофор Карлович поспешно удалился, но в конторку свою не пошел (копии с письма этого для англичан и императора нашего делать), а побежал, чуть не на крыльях, Жаннет Моне отыскивать.
Разумеется, он ее не нашел. Она с Бутурлиным и князем Андреем в Арсенальный городок укатила. В комнате императрицы он не ее, а управляющего застал!
– Это что вы тут делаете? – крикнул он ему с порога. – Заряд в ее кровать пороховой подкладываете? – И неподдельно возмутился: – Кто же его так, под простынь, кладет? – И не отказал себе в удовольствии пошутить, – тонко, по его разумению, заметив: – Жестко ведь на этом порохе спать ей будет! – И добавил наставительно: – Под перину кладите!
Глава пятая
Тайная экспедиция, утверждал историк Карамзин, сочинила эту ледяную остзейскую сказку.
Я охотно согласился бы с ним, если бы это свое утверждение он подтвердил документально. Но ведь не подтвердил! Правда, мне могут сразу возразить: «Помилуйте, те документы секретные! Как он их мог разгласить тогда, если даже они сейчас, через сто лет, под тем же грифом „совершенной секретности“ находятся?»
Доколе мы в секретности пребывать будем? Пол-России из-за этой «секретности» мы вскоре можем потерять. Не пора ли образумиться? Отечество в опасности, государь! Пора их обнародовать.
Совершенно секретно!
Довожу до вашего сведения, Ваше Величество, что при раскрытии сего заговора наибольшие препятствия чинила Жаннет Моне. Сия необузданная девица (как в пороке, так и в прочих вещах), возомнила о себе несуразно, что она первая, – и потому виновата в том, что так блестяще задуманное Вами, Государь, к прискорбию нашему, провалено…
Подписи под сим документом, естественно, нет. А поперек этого документа гневный росчерк:
В Сибирь вас всех, болванов!
Ну не сукин ли сын этот управляющий? Все мои планы порушил! Ведь я хотел в этой главе с Христофором Карловичем вплотную – до хруста, так сказать, его косточек – разобраться.
– Во всей этой грязной истории, – зашептало мне вдруг вкрадчиво на ухо хохочущее привидение, – всего два чистых существа было. Я – и Прасковья Ивановна. Княгиню Веру в расчет не беру. Она из разряда ангелов, душ небесных. О ней и о нас