Когда читаю твои письма, слышу твой захлебывающийся от волнения голосок, всегда думаю: ты – праздник природы! Ты, Инга, уникальное явление, можешь мне поверить! И мне стыдно быть плохим, когда меня знает и видит насквозь замечательная Прекрасная Дама (такие слова надо писать с большой буквы).
Здравствуйте, многоуважаемый Анатолий Дмитриевич!
С чувством глубокого удовлетворения, как любит говорить наш генсек Брежнев, прочла Ваше серьёзное письмо. Особенно мне понравился совет: приобрести в играх с мужчинами что-нибудь для ума и сердца. И то правда! Пора.
Придумать не могу, с кого бы начать мои эксперименты. Под боком у меня один только Петров, но с ним играть в такие игры опасно.
Есть ещё один человек, проявляющий интерес ко мне, но там мои выходки не пройдут, – мы в разных возрастных категориях. Этот мужчина может мне сказать словами поэта: «Девочка, к чему твоя игра с незамысловатыми шагами? То, что для меня уже вчера, ты ещё прочувствуешь с годами!..»
Его зовут Егором Урмановым. Скажи, имечко! Самое сибирское, таёжное, внушительное. (Урман – труднопроходимое таёжное место). Он и на внешность такой – Егор! Усы, борода, густая шевелюра, глаза распахнутые, зелёные. Ему за 30, холост. Работает в нашей городской газете замом редактора.
Познакомились мы своеобразно. Ритуля предложила послать в редакцию наши с ней стихомысли, чтобы получить профессиональную оценку. А заодно спросить, может, есть в городе какое-нибудь литературное объединение, где можно подружиться с такими же ненормалами как мы. Я долго сопротивлялась, боялась, что над нашими виршами посмеются зрелые люди. Но любопытство пересилило. Мы с сестрой отобрали несколько стишат и послали в редакцию.
Буквально через неделю пришёл ответ. Читали его вслух и по очереди, приплясывая от радости! Этот вот Е. Урманов написал, что был просто потрясён, откопав в куче писем наше послание со стихами, которые «несомненно, свидетельствуют о природном даровании». Тут же дал небольшую рецензию на наши стихомысли. И ты знаешь, что меня поразило? Он подчеркнул сомнительные строчки, неточные слова, все те слабые места, которые я про себя отмечала, надеясь вернуться к ним позже. А главное, вколотил вместо моих несодержательных слов такие, которые невозможно заменить!
Мои стихи про зиму назвал «прекрасной аллегорией». Я читала тебе на турслёте, вспомни, они начинаются словами «Зима. Знобит…» В конце письма Урманов пригласил нас с сестрёнкой в редакцию для личного знакомства.
Оказывается, в городе давно бродит идея создания литературной группы. Мы вдохновили Егора на осуществление этой идеи.
Через пару дней Ритуля доложила, что пока я была на работе, нам позвонил мужчина и озвучил приглашение на вечер поэзии в кафе. Я работала во вторую смену за мастера цеха и отпроситься не могла. Сестрёнка единолично отправилась