Из оцепенения он вышел только тогда, когда мастер закончил своё дело. Стрижка получилась изумительной: модная и стильная, она очень шла Милану, правда при этом была очень короткой и до ужаса спортивной и молодёжной.
– Это что?! – Грозно спросил Милан, указывая на себя в зеркало.
Мастер, седоватый, пожилой араб схватил каталог и принялся доказывать Милану, что сделал всё, как его просили.
– Кто просил?! – Бушевал Милан. – Я просил?
Мастер смутился и опустил глаза.
– Милан, ты классно выглядишь! – Принялся успокаивать его Яромир. – Все девчонки будут твои!
Тут Яромир ойкнул и покраснел, потому что я легонько пнула его в мускулистый зад. Милан сидел в кресле, ошарашенно переводя взгляд с меня на своего друга и обратно. Видимо, наш контрастный вид – до предела смущённый Ярека и до крайности деланно бодрый мой – насмешил его, и Милан принялся истерически хохотать, чем ещё больше смутил, и даже напугал мастера.
Позднее парикмахер высшего класса Кадир Экрами признался Яреку, что подумал в тот день, будто я его сестра, а Милан – наш общий, не вполне вменяемый родственник. Он искренне посочувствовал Яреку: молодой, успешный спортсмен, красавец и добряк, а сестра совершенно отбилась от рук, дерётся, вдобавок ненормальный брат капризничает. Узнав, кого он стриг на самом деле, мастер едва не лишился дара речи во второй раз.
– Вам очень идёт эта стрижка, Милан, – сообщила я, когда мой кровный брат, наконец, отсмеялся. – Яромир знал, что выбрать. У него прекрасный вкус, – подлизывалась я, пытаясь загладить неловкость от поджопника, отвешенного при всём честном народе спортивной знаменитости.
– Ладно. Обратно уже всё равно не вернёшь… Пойдёмте! – Резюмировал Милан.
Он расплатился и оставил мастеру щедрые чаевые, видимо, как компенсацию за моральный ущерб от своей не в меру экспрессивной реакции.
После мы поехали в другой салон, в котором из беспорядочной растительности на лице Милана сделали аккуратные усики и бородку-эспаньолку. Он стал похож на испанского гранда, только очень светлого.
Как ни странно, приключение со сменой имиджа развеселило Милана, и его весёлость легко и быстро передалась мне и Яромиру. Мы оба были несказанно рады видеть его таким. Думаю, особенно рад был Яромир, который вот уже десять дней наблюдал Милана пассивным и измождённым. Мы гуляли по дорожкам парка Тиволи, и оба они веселились, как дети.
После мы ужинали втроём в милом ресторанчике в Старом городе, и Милан порадовал меня и Ярека отменным аппетитом. К нам неоднократно подходили разные люди с просьбой дать автограф. Чаще, конечно, к Яромиру. Среди его поклонников было больше молодёжи,