И я ответил:
– Клянусь тебе, что да. Мы всё продумаем заранее, разыграем, как по нотам. Не беспокойся. Вашего с Мадиной ребёночка мы будем любить, как своего. Мы никогда не запретим вам с ним общаться. И, если у вас родятся другие дети, пусть они дружат, если вы захотите.
И Чудила сел прямо в сугроб под фонарём и закрыл глаза. Я вообще не понял, что это с ним и чего это он. Я тряс его за плечо и звал, но он не отзывался, и сидел так довольно долго совсем безо всяких эмоций. Тогда я решил, что он умрёт прямо сейчас от разрыва сердца, от жалости к своему ребёночку. Я ещё раз сказал ему, что буду любить малыша. Я же хорошо обращаюсь с Лалой Паг. Что если он сейчас же не прочухается, я позову доктора. Чудила встал, и как-то так, безо всяких объяснений, пошёл вперед с закрытыми глазами. Я поймал его за капюшон и потребовал их, угрожая затрещиной. Тогда он вытер сухие глаза, посмотрел на меня и сказал шёпотом:
– Спасибо, Миче.
– Не могу я с тобой, Чудилка!
– Надо скорей ехать, Миче. Я домой хочу, – также тихо говорил Петрик. – Давай подерёмся с Додом? Сам же сказал, что нас бить придут. Идём.
– Чудила, стой! – крикнул я, потому что он затрусил по улице со скоростью нашей лошади. – Стой! Я обидел тебя? Петрик, давай поговорим. Что я тебе сделал? Прости меня! Только к чему ты мне всё это рассказывал?
– Пьян был, – объяснил он. – Я виноват. Извини. Такой вот бред пьяного Чудилы.
– Что конкретно бред? – без посторонней помощи я не додумался бы никогда. Но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, Петрик воскликнул:
– Ох, я им и задам сейчас! – и побежал вперед.
Ясно. Бить нас уже пришли, и Чудиле надо было подраться, чтобы выпустить пар. И он хотел бы замять наш разговор, и чтобы я всё забыл или хотя бы сделал вид, что у меня отшибло память.
Ладно. Я сделаю, если он так хочет.
ГЛАВА 4. СОЛНЦЕ МИЧЕ
– Ага! А ну-ка! – завопили мы, врываясь в нашу комнату. Со двора видно было, что в ней зажёгся свет, а значит, явились незваные гости.
Вопреки ожиданиям, в нас не полетело ничего тяжелого и ничьи руки не потянулись нас схватить. Зато наши уже крепко держали двоих, и одним из них был хозяин гостиницы.
– Вы что, ребятки? – хрипло спросил он, потому что Петрик его слегка придушил. Но после этих слов выпустил и даже усадил на стул. Я же заорал с утроенной силой, потому что парень, попавшийся мне, оказался анчу, и я сгоряча подумал, что поймал зеркало. Он тоже заорал, а в коридоре захлопали двери и раздались возмущенные и сонные голоса. Петрик со смехом сказал:
– Отпусти его, Миче, это не Дод.
– Никакой я не Дод, я как раз тот, – подтвердил анчу.
– Тот – это который? – решил уточнить я.
– Тот – это имя, – обиделся он. – А вообще, я тот, к кому ушла Додова жена.
– А-а-а! – протянули мы, и я его отпустил.
– А что ж это она так: от Дода – к Тоту? Чтоб легче запомнить было?
– Ты, Миче, послушал бы лучше, чего он пришел, – проговорил хозяин и добавил: –