Год еще был нужен, год. И мы многое б успели за этот год – как успели за предыдущие два. Все в основном было сделано: и армия увеличена в три раза, и боевой техники у этой армии больше, чем у вермахта, и образованность командиров возросла. Но нужен был год на шлифовку, на полную механизацию, на мелочи всякие нужные, на пропаганду ту же. Не я сказал, Наполеон: на войне моральный фактор относится к материальному как три к одному.
А ведь я верил, что хотя бы год у меня есть – ведь ни с кем Гитлер не начинал войны без предупреждения. Тот же чехословацкий вопрос длился больше года, Польшу он предупредил за три месяца, на Францию напал почти через год после официального начала войны. Опять же, провокации устраивал: прежде чем начать войну с той же Польшей, переодел в польскую военную форму своих уголовников, дал им, дуракам, приказ захватить радиостанцию на немецкой территории, а когда, после выполнения приказа, их уничтожили немецкие пограничники, представил трупы "мировой общественности". Мол, смотрите – не я первым начал.
А с нами все по-другому – ни предупреждения, ни серьезных провокаций. Нет, провокации, конечно, были – те же нарушения границы немецкими самолетами, обстрелы наших пограничников – но это так, мелочевка, не серьезно. Значит, выделяет он нас из этой серой массы, боится хоть чуть-чуть.
Бойся. Я тебя не боюсь. Или боюсь?
Нет, мне никогда не нравился Гитлер. Никому я не говорил о нем добрых слов, не распространялся об эффективности его действий. У меня не найти таких цитат про фюрера: "Он не только восстановил положение своей страны, но даже в очень большой степени изменил результаты первой мировой войны.,. Что бы ни подумали об этих усилиях, они, безусловно, находятся в ряду наиболее выдающихся достижений в истории человечества." Да и найти Гитлера в моем списке "Великих современников86" также невозможно – впрочем, отсутствует такой список. Нет сейчас великих – за одним исключением, разве что. И не я это исключение. Но....
Сталин вспомнил еше одну фразу британца, произнесенную (не написанную а именно произнесенную – с парламентской трибуны) в том же тридцать пятом: "Если бы моя страна потерпела поражение, я надеюсь, что мы должны были бы найти такого же великолепного лидера, который возродил бы нашу отвагу и возвратил нам наше место среди народов".
Легко ему рассуждать: если не его – моя! – страна потерпит поражение, то не придется никому искать "великолепного лидера", не даст нам фюрер такой возможности. Так что придется самому быть "великолепным".»
Шесть лет назад Сталину не очень понравились эти самые "Великие современники" (в том числе зияющим отсутствием его имени), но книгу он прочел внимательно и запомнил многое. В том числе такую фразу:
"Хотя никакие последующие политические действия не могут заставить забыть неправильные деяния,