Не дай бог погнать от себя счастье и кликать несчастье, и кто гонит супружество и отцовство, ради сомнительных духовных наваждений и своего роста во славе и богатстве, тот совершает роковую ошибку, ибо гонит счастья от себя.
Терпи человек и трудись, так как только для этого ты создан. Не ищи телесных и физических благ, не ищи упоение в страстях, не ищи чудес и великих знаний, все находится в твоем внутреннем круге – где все это оживает, имеет вкус земляники и дикого меда, потому что неимоверную сладость несет он в себе.
Я понял слишком поздно, что семья – это великая ценность, за которую можно жить и умирать. К сожалению, и может быть, поэтому не смог создать полноценную семью. Забегаю в свое будущее, которое не совсем реализованное, я еще не дожил до сорока, мне всего лишь тридцать с хвостиком, а будущее все равно хорошо представляется. Мое понимание безумно полезно и грандиозно, но сейчас бесполезно. Правда, есть еще надежда, но что означает, когда изменить себя не в состоянии, хоть и меняюсь…
Женя проснулся. Весь в поту. Ему приснилось что-то ужасное, но он никак не мог припомнить. Да он и не пытался, главное было отдышаться и придти в себя. Он вздохнул, выдохнул, взглянул на кроватку. И вдруг раздался детский крик ребенка. Это был крик не тревоги, а всего лишь недовольства. Если ребенок в таком настроении он еще мог к нему подойти и что-то сделать. Но в последнее время он не подходил к нему, потому что никак не мог справиться с Митей, и это создавало напряженность между ним и ребенком.
– Лежи, лежи, я сам подойду, – глухо проговорил он, пересохшими губами.
Ему хотелось пить, но сейчас нужно было забыть об этом, и заняться Митей.
Рита приподнялась с постели, ее огромные глаза, осоловелые ото сна, посмотрели на него. Видя, что все в порядке, она невнятно пробурчала благодарность, расслабилась и зарылась в подушку лицом.
– Не за что, Ритуля, – уставшим и отстраненным голосом проговорил он, и, вставая, повторил: – Не за что…
Тяжело ступая, словно его ноги налились свинцом, он подошел к кроватке. Его лицо было бледным, и выглядел он нездоровым и обескровленным. Включил ночник и тусклый свет упал на его лицо, от чего он прищурился. Реальность залубенела и приобрела ожидаемую форму бытовой обыденности.
Ребенок надрывался, ожидая прихода взрослого.
–Тише мальчик, – шепотом проговорил Женя – Успокаивайся. Что случилось? Папка уже пришел, он уже здесь, вот он я… Что же мы так надрываемся, папа тебе поможет…
Он пытался говорить тихо и спокойно, но нотки неосознанной