место среди знати. Как мы видели выше, уже в конце XV века купцы, подобные Вэнь Чжэню, пытались повысить свой статус, окружая себя картинами, написанными образованной элитой. В конце XVIII века купеческая семья Хунь принимала у себя знаменитых ученых, астрономов, поэтов и каллиграфов. Ма Юэгуань и его брат Юэлу стали известными поэтами без посторонней помощи, а свое богатство тратили на коллекционирование редких книг и организацию у себя литературного салона. Кроме того, они щедро поддерживали историков и поэтов, когда те болели или нуждались в деньгах
[113]. Путь в высшее общество лежал через образование, а вовсе не через финансовое благополучие, и такая стратегия оказалась успешной для многих купеческих семей. Пусть не сразу – не во втором, а в третьем поколении, – но в итоге их потомки получали ученую степень и становились чиновниками. Все вышесказанное вовсе не означает, что Китай отставал в развитии или представлял собой закрытое государство – и глазурованной керамике из Японии, и стеклу из Европы, и ручным крысам из западных стран удалось завоевать сердца жителей Поднебесной. Однако торговля иностранными товарами была бы в разы больше, если бы империя Мин имела свои атлантические компании наподобие европейских ост-индских компаний. Европейские товары оставались, так или иначе, на периферии рынка империи Мин, а потом и империи Цин. Они были лишь занятными диковинками и не могли обрести место в системе ценностей, которая видела ценность и смысл лишь в прошлом
[114]. Культ предметов старины толкал страну в направлении, не предусматривающем поиск новизны, а ведь именно она является ключевым фактором установления потребительской культуры. Получается, Китай был экономически развитым государством, культура потребления в котором ориентировалась на прошлое.
Больше вещей
В XVII–XVIII веках на северо-западе Европы, а именно в Нидерландах и Великобритании, зародилась новая, более динамичная культура потребления. Рост числа магазинов, расширение рынков и увеличение имущества уже наблюдались и в Европе эпохи Ренессанса, и в империи Мин, однако следующий этап развития, начавшийся в Нидерландах и Великобритании, лишь отчасти являлся продолжением этой тенденции. Дело в том, что эти две страны, разделенные Северным морем, изменились после 1600 года таким образом, что в них возник совершенно новый тип потребительской культуры. Увеличение количества вещей в геометрической прогрессии шло рука об руку с ростом числа новинок, расширением ассортимента и повышением уровня доступности товаров. Последние тенденции были связаны с более высокой открытостью миру вещей и тем, как они влияли на самосознание, социальный порядок и экономическое развитие. Главным показателем, отличающим товары XVIII века, была комбинация из новизны, разнообразия и скорости изменений. Табак, чай и фарфор стали новинками, породившими доселе невиданные формы потребления, новые виды общественных отношений и самопрезентации. Не менее важным был
