– взять дежурства в приемном почти на ставку. Постепенно сформировалась его постоянная дежурная бригада, своего рода бригадный подряд – он, Н. и ее подруга, с которой вместе учились в институте. Обе не замужем, правда у Татьяны Ридовны был брак в анамнезе, как грешок без последствий, вроде детской инфекции, которой все обязаны переболеть. О бывшем муже, своем однокурснике, она вспоминала чаще всего с сарказмом и больше не собиралась повторять ошибок юности. Она славная, Ридовна – узбекская по отцу кровь сразу бросалась в глаза – черноглазая, черные волосы острижены до плеч в каре, симпатичные, но несколько грубоватые черты лица, больше напоминали внешность эскимоски. Воспитана в самом современном духе – английская школа, спорт… и в то же время самые глубокие познания в домашней кулинарии и рукоделии, не хуже, чем у прабабок. Ее отличала кипучая энергия, направленная прежде всего на собственное совершенство, в том числе и профессиональное, но, как это часто бывает, постоянное стремление продемонстрировать свои энциклопедические знания вызывало у собеседников не восхищение, но в лучшем случае доброжелательную снисходительность. А Н. привлекала другим – острым умом, наполненным веселостью, тонкой иронией… она была, как нескладный маленький Вольтер в женском обличье, с которым все неосознанно жаждут общения и не понимают, почему становится скучно, когда он уходит, не догадываясь связать причину и следствие в одно. К себе она тоже относилась в высшей степени иронично, такие черты часто встречаются у изгоев, а она и была изгоем из женского клана, где самый распространенный девиз – счастье любой ценой.
Эпизод, который остался в памяти, просто застрял, не претендуя ни на что большее… Они вдвоем шли из приемного в хирургический корпус смотреть поступивших больных. Н. быстро шагала рядом с ним по правую руку и что-то возбужденно докладывала о пациенте, которого госпитализировала с неясным диагнозом. Курчавая голова Н. едва доставала ему до плеча и ей приходилось смотреть на него снизу вверх. Когда стали подниматься по широкой мраморной лестнице на второй этаж, где была операционная, она вдруг споткнулась и упала, грохнувшись всем телом о ступеньки. Не успел он опомниться, и помочь ей встать, как она с неожиданной ловкостью, мгновенно, как ванька-встанька, вскочила на ноги, и словно ничего особенного не произошло продолжила в том же темпе подниматься рядом с ним по лестнице, еще оживленнее продолжая разговор. Это было, как комический трюк в немом кино, как в фильмах Чаплина. Никаких дамских оханий, гримас боли, растираний ушибленного места… все было обращено в насмешку над собственной несуразностью.
Он помнил и их первую совместную операцию – ассистировал Н. на ампутации. Конечно, она волновалась – ее первая самостоятельная операция, и она не хотела ударить перед ним в грязь лицом. Она все делала правильно и очень точно выкроила кожно-мышечные лоскуты, но, как назло, получила кровотечение из бедренной артерии, обычно тромбированной при атеросклеротической
