Да, он злился и отлично знал почему. Убогая местная действительность была совершенно не при чем, ее можно было бы и вовсе не замечать, тем более, что рядом все-таки простиралось море.
Он много плавал и хотел научить Дашу плавать, но та поднимала отчаянный визг как только он пытался отнести ее поглубже в море, где ей было бы хотя бы по пояс. Не помогали ни уговоры, ни положительные примеры других малолетних карапузов, бесстрашно барахтающихся в волнах, ни насмешки над ее робостью. Силой тоже ничего не добился – один раз подхватил ее на руки и понес в воду, не обращая внимания на ее вопли : «Па-а-па, не надо!! Не надо!», а он, пересиливая свою жалость к детскому тельцу, бьющемуся в его руках, нес ее все дальше в море, с каждым шагом разувериваясь в своей правоте, и когда уже опустил ее в воду, она, истошно крича, все равно пыталась найти спасения у своего мучителя, вцепившись в его руки, с мольбой глядя на него, и он поспешил отнести ее назад. На берегу она постепенно успокоилась и, присев на корточки у воды в полосатом махровом халатике, смотрела на море и грозила волнам пальцем: « У, волнишки!». Наверное, волны были для нее живыми существами. Чтоб помириться, он затеял игру в ракушки – маленькие, бледно-розовые были караваном верблюдов, покрупнее и темнее – погонщиками и контрабандистами, черные мидии – таможенниками. Караван, перевозивший наркотики, никак не мог проскользнуть незамеченным мимо таможенных постов и в наказание всех зарывали в горячий песок. Если они клялись, что бросят свое грязное ремесло, их откапывали и отдавали на перевоспитание Великому Муравью, спрятанному в спичечном коробке.
– Даша, тебе нравится море?
– Очень.
– Но нам придется уехать отсюда, если ты и дальше собираешься привередничать в столовой. Мы не можем смотреть, как родная дочь умирает с голоду.
– А, если там не вкусно готовят.
– Неправда, готовят очень хорошо. Ты же видишь – здесь нет магазинов, чтоб самим готовить. Пожалей отца, он вынужден всякий раз из-за тебя поедать двойную порцию.
В пансионате «Ивушка» кормили, действительно, сносно. Над входом в столовую висел транспорант : «Любите свою базу видпочинку. Дбайте ее красу!». За каждым был закреплен свой столик, а сервировкой занимались сами отдыхающие по очереди. Когда жизнь подчинена режиму, будь то санаторий или больница, или армия, посещение столовой это всегда еще и некое гарантированное развлечение. Голоден ты или нет, но все равно ожидаешь приема пищи, боишься пропустить. Наверное потому, что когда человек несвободен, он чаще бывает голоден, чем сыт. Поле обеда возвращались к себе в номер, распахивали настежь балконную дверь и ложились каждый на свою койку. Солнце сильно нагревало номер, но выходить из него не хотелось, да и особо некуда было выходить. Даша ни за что не хотела спать, требовала внимания к себе, и они читали ей вслух, меняясь, а другой за это время мог подремать. Так проходил час или два,