– Революция – это смерть, и в первую очередь – твоя! – и засмеялся нехорошим смехом, снова рухнув на пол.
Эта вспышка далась ему тяжело, да и смех в итоге превратился чуть ли не в рыдания, но он хотя бы понимал, что ещё может наносить удары врагам. Во всём теле было ужасное ощущение – будто его насквозь проткнули копьём шириной в руку, да ещё наискось – но силы неподвижно лежать уже нашлись. Он даже смог состроить надменную мину, пользуясь снова манерой закрывать глаза.
– Чистая работа! – с восхищением проговорил первым пришедший в себя Бергер. – Эй ты, надутый индюк, дай-ка сюда ключики от чулана, а то заважничал ты, смотрю, уже, а деньги отчего-то не у тебя, хе-хе…
Судя по всему, ответа не последовало – а ключи просто полетели в сторону требовавшего, жалобно звякнув у того в ладони. На полсекунды – но вполне заметно для всех – мигнуло освещение. «Чёрт, гроза же, откуда она, закат ясным был», – негромко проговорил кто-то, причём не очень ясно, из какой группы людей. Райнхард услышал это – ему показалось, что на него дохнуло свежим, нежным ветерком. Возможно, в последний раз уже в этой жизни. Внутри что-то твёрдое мгновенно растаяло и исчезло. Хотя было по-прежнему муторно и тяжело, появилось желание подняться. Как ни странно, он смог почти сесть на полу, упираясь скованными руками, и поднять голову вверх. По лбу и вискам как будто ласково прошлась чья-то грубоватая ладонь, и Райнхард открыл глаза, уставившись вверх. Он не увидел ничего, кроме яркого луча белого света, но этот свет не резал глаза. И сам не понял, что и как сказал прежде, чем утонул в белом потоке, потеряв сознание.
– Кайзер Рудольф, папа, забери меня отсюда! – услышали присутствующие полувздох-полустон, перемешанный со слезами. – Я не против умереть за империю, но так не хочу, – и обмякшее тело очень медленно, как всем показалось, и уже совершенно беспомощно рухнуло на пол спиной. Голова пару раз вздрогнула от инерции падения, и взорам присутствующих стало хорошо видно, что вокруг глаз пленника разрослась нехорошая чернота, особенно хорошо было видно, как на взмокшем лбу прилипли рассыпавшиеся пряди от чёлки, и что порядком покусанные губы уже белее мела.
– Чёрт бы побрал все долбаные заморочки аристократов! – взревел диким зверем Бергер и кинулся к безжизненному телу. – Если он сейчас умрёт на месте, всех сам положу, лично! – презлобно добавил он, на ходу шаря в карманах своей куртки.
Но даже ему пришлось возиться не одну минуту, пытаясь применить все экстренные иголки на такой случай, а результат его усилий не спешил проявляться. Более того, раздался столь сильный и страшный удар грома, что мощнейшая вибрация не только проникла на этаж, но заставила затрястись всё, что можно. Это сильно напугало группу аристократов. Какой-то пожилой экземпляр, дабы отвлечься от тремора конечностей, рассудительно заметил:
– А что,