– Эта соплячка в Изерлонском коридоре за один вылет полсотни истребителей сбивала не напрягаясь, помнится, когда ребёночком была, – ядовито ответил ему ещё кто-то. – А с топором она взвод таких, как ты, укладывает в гроб спокойно. Чёрт возьми, уж никак не предполагал, что она сунется в это дело, однако.
– Чёрт бы побрал все эти дамские капризы! – взревел нарушивший молчание первым. – Она что, намекает, чтоб мы ей отдали Золотоволосого, так что ли? Может быть, ещё и даром хочет? Не видал ещё таких амбиций покуда, не видал!
– Капитан Бергер, – прозвучал вдруг знакомый жеманный голосок. – Вас послушать, так Вы всерьёз намерены решать вопрос таким образом? Не слишком ли большое значение Вы придаёте весёлой шалости вздорной девчонки?
– Да заткнись ты, пока сам вместо девчонки у меня тут не стал – что-то мне подсказывает, что ты очень не против будешь, – рявкнули ему в ответ. – Вот я ещё тебе не отчитывался, что намерен решать и как, ага. Короче, парни, я недоволен – и пока за эту голову не проплачено полностью, запрещаю её трогать неаккуратно. Приобрести такого врага, как рыжая бестия, мне вообще не улыбается ни разу.
– Бергер, вы хам! – свистящим фальцетом завизжал жеманник. – Вы ещё и трус, если испугались угроз взбалмошной бабёнки! Я требую, хоть вы и простолюдин…
– Ребята, уберите ЭТО, пожалуйста, – негромко попросил кого-то Бергер.
Послышалась какая-то возня, сопровождаемая взвизгиваниями, и скоро затихла.
– Да ладно вам лютовать, – церемонно произнёс незнакомый холодный голос. – Если так опасаетесь, что вас кинут с оплатой, можете получить её уже через полчасика, а не утром. Желаете? Вот и славно. А пока есть смысл продолжить веселиться, к столу, джентльмены.
Райнхард почувствовал себя совсем дурно – по всей видимости, последствия травм решили дать о себе знать. Он закусил губу, чтобы душный вал тошноты не накрыл его полностью – не то он всё же заработал сегодня сотрясение мозга, не то из-за ран на спине начала подниматься температура. Мышцы на руках и ногах вздумали дрожать от сильного озноба, он старался их унять, и это вызывало новые боли. Кроме того, свет отчего-то стал казаться глазам слишком ярким даже сквозь прикрытые веки, и появилось опасение, что из глаз вот-вот потекут слёзы. Пришлось отвернуться лицом к полу, но бороться с недомоганием почти не получалось. В ушах нехорошо зазвенело, и надвинулась нехорошая чернота. Сплошная.
– Вольф, что происходит, ты отдавал распоряжение эвакуироваться? – слегка встревоженный нежный голос фрау Миттельмайер звучал очень вежливо и негромко в полутьме салона спецавто. – Это из-за звонка той женщины, что назвалась мамой Феликса, да?
– Да, отдавал, придётся потерпеть неудобства, – спокойно и с нежностью