– Да! – звонко ответил третий. – Бачко меня уже учил на коня садиться и из лука стрелять.
– Вот видите какой у вас ответственный батя. С малых лет он готовит из вас настоящих воинов. Себе замену. Чтобы были смелыми, отважными, не боялись трудностей и больше думали о ближнем. Пусть до первых сражений вам ещё далеко, нужна постоянная подготовка.
– У нас всё получится! – уверял бабушку Всеволод.
– Вы всё прекрасно усваиваете. Я знаю, что сейчас вам всё любопытно и хочется побыстрее всё познать, но прежде чем спешить в бой, подумайте о матушке. Не бередите её беспокойное сердце. Слушайте советы и не прекословьте, говорите что любите, почаще радуйте своим хорошим поведением, чтобы она как можно меньше тревожилась. Для неё самое важное – это покой и счастье в семье. Его невозможно увидеть со стороны, только лишь самому пережить и прочувствовать. Когда подрастёте, тогда поймёте как тяжело жить долгими мученьями в ожидании дорогого человека, пока он бьётся с всякой нечестью. Матушка также и за вас переживает! – объясняла бабушка. – Поняли, богатыри мои отважные? У вас ещё всё впереди!
– Поняли, мы всё поняли! – в один голос сказали братья.
– А что же Добрава сидит и молчит? – посмотрела на неё бабушка. – Поведай нам о своих уменьях. Расскажи, какая ты у нас мастерица.
– Наша Добрава слишком стеснительна и переживает, что её трудов никто не оценит, – сказал Всеволод смотря на покрасневшую сестру.
– И напрасно, люди должны знать о твоём старание, – уверяла бабушка.
– Меня матушка обучает рукоделию. Я для батюшки рубаху соткала. Вот он приедет и я её подарю, чтобы ему теплее было, – блеснула Добрава своим умением.
– Старательные вы мои, прилежные. Ешьте оладушки, пока они не остыли. Набирайтесь сил!
Не заметив как бояре покинули их, семейство продолжило разговор.
Не слыша наставлений бабушки, Агафья освободив кравчих*29 от обязанностей, вошла в одинокую опочивальню и быстро закрыла за собой дверь, чтобы никто не видел её в минуты слабости. Конечно она была рада успехам детей, но мысли о муже не покидали разум, что она заговорила сама с собой:
– Где же ты мой суженный, избранный, богом вверенный муж. Моя половинка. Тот, без которого нет никакого просвета в жизни. Твои походы в Волжскую Булгарию так часты, что стали невыносимы. Заключаешь мир с противником, а о моём мире забываешь. Не ведаешь, что его укрыла полная темнота. Я задыхаюсь без тебя от одиночества.
Протяжно вздыхая, женщина медленно села на мягкое ложе напротив медного зеркала, с грустью разглядывая своё отражение. Сняла с ушей рубиновые серьги. Повертев их в руках, положила в берестяную шкатулку. Сняла с головы повой*30 с височными кольцами и взъерошила свои русые волосы.
– Для кого же я каждый раз наряжаюсь? Улыбаюсь и делаю вид, что всё хорошо. Меня каждый день переполняет тоска и грусть. Как