– Успокой все свои думы. Отдохни с дороги, – не сводила с него глаз Агафья.
– От разговоров сыт не будешь. Я пойду распоряжусь, чтобы слуги на стол накрывали. Они щей наварили, молодого поросёнка запекли. Сейчас всё подадут, – произнесла заботливо тётушка и шепнула князю на ухо: – Агафья совсем опустошена от расставаний. Утешь её, поговори, успокой.
Оставив их вдвоём, Аксинья отдала поручения и прислуга незамедлительно меняя миски, обставила заново стол яствами.
– Милая, я вижу ты скрываешь за улыбкой грусть. Сама знаешь какое нынче время суровое. Сыны должны знать воинское дело! Без этого нам не сохранить родину. Также и пращуры наши за неё сражались веками. От этого никуда не деться. Нельзя отменить, забыть, избежать, – объяснял князь.
– Я всё понимаю, – вздохнула она. – Прости меня, я просто устала. Устала знать, что неприятности ещё не закончились.
– Главное, что вопреки всему мы с тобой навсегда вместе, неразлучны и счастливы. Всё остальное не важно… Отобедай со мной. От переживаний за наше семейство ты стала бледной.
– Твоя любовь питает меня изнутри, а забота лечит душу. Спасибо, – погладила его Агафья по щеке. – Пойду приведу себя в соответственный вид, а то как-то неудобно такой за праздничный стол садиться, – показала на себя княгиня.
– Такая ты мне тоже нравишься, – притянул её к себе Юрий и поцеловал.
– Я знаю милый, но я должна всегда и всюду тебе соответствовать. Я вернусь быстро, – сказала ему Агафья и удалилась.
Юрий остался в просторной светлице наедине с дневным светом. Присев на стул стоявший в углу, он задумался:
«Любовь бескорыстная! Любовь милосердная! Сколько испытаний она терпеливо переносит. От этого молчания становится невыносимо больно, потому как некому рассказать о своих беспокойствах. Это не слабость, а способ быть услышанной, чтобы разрешить заботы, сгладить неудобства. Любви не надо много слов, чтобы стать спокойнее. Всего лишь прижать к себе, отогреть от переживаний, утешить, и она будет рада малому. Крохотной искренности чистой, как родниковая вода, такой необходимой. Нуждающейся в понимание, что согревает солнечным теплом. Только стоит плавно вести речи, как она заживляет на сердце раны. Мои даже самые глубокие раны заживляет благополучие в семье.» – думал Юрий.
– Батюшка, можно? – заглянув к нему спросила дочь.
– Заходи Добрава, – откликнулся князь.
– Ты грустишь? – подошла она к отцу.
– Нет, просто думаю.
– У меня для тебя подарок, – засияла девочка.
– Какой же? – проявил он интерес.
– Я хочу, чтобы ты был мной доволен. Прими от меня рубаху.
– Отроду только шесть лет, а уже такая мастерица, – приняв подарок похвалил её отец. – Это очень своевременно и дорого для меня. Ты у меня молодец! Это благородное занятие. Приятно видеть у тебя влечение к рукоделию. Какие узоры по центру вышила, что любой в пример. Вот пожалуй, к трапезе её и одену. А то как-то не гоже в воинском