Одиннадцатый. Александр Михайлович Пензенский

направлении. Проводив его до дверей «Европейской», Богров остановился в нерешительности. В любое другое время он бы не преминул войти внутрь и за малую мзду наверняка бы узнал об интересующем его господине много полезного – гостиничные служащие очень незаметны, но при этом весьма наблюдательны. Но сегодня у входа в отель вместо обычного ливрейного швейцара стоял жандарм с самым серьёзным видом и при шашке, и вошедшему он отдал честь, несмотря на его цивильный костюм. Так что приставать к нему с расспросами решительно не хотелось.

      Оставалось лишь отправиться домой и ждать очередного приглашения.

      Молодой человек не заметил, что из окна второго этажа гостиницы из-за портьеры за его терзаниями наблюдал тот, кто являлся их причиной. Дмитрий Григорьевич, увы, переоценил свои ищейские способности и явно недооценил искушенность своего оппонента.

      У Александра Ивановича Спиридовича опыт обнаружения слежки был весьма богатый, особенно в Киеве, да и отношение к Охранному отделению он имел самое непосредственное – до 1905 года он возглавлял Киевское подразделение «охранки», то есть являлся в некотором роде предтечей Николая Николаевича Кулябко. Поэтому знакомый силуэт Богрова он заметил ещё в парке, подтвердил свою догадку в первой же витрине, а теперь с лёгкой полуулыбкой наблюдал за ним из окна. Его очень интересовал этот молодой человек, ибо от него зависел исход дела весьма опасного, но сулящего невообразимую выгоду.

      А выгоду Александр Иванович не просто любил, но и старательно извлекал из всяких, даже неприятных, жизненных обстоятельств. Знакомые в глаза называли его баловнем судьбы, зачастую не предполагая, какими сложнейшими комбинациями порой заслуживалась благосклонность этой капризной барышни. Когда молодой поручик Спиридович неожиданно из армии попросил перевода в жандармский корпус, многие крутили у виска, а некоторые даже открыто перестали подавать руку. Но когда Александр Иванович сначала попал в личные помощники к звезде московского политического сыска Зубатову¹⁰, а после, всего спустя три года сначала возглавил охранное отделение в Симферополе, а затем стал главою Киевского, в тридцать лет надев погоны подполковника, шептунов поубавилось, а вчерашние порицатели пополнили ряды завистников. И даже провал собственного протеже и тайного агента-провокатора в Киеве, наградившего Спиридовича пулевым ранением лёгкого, обернулся для него очередной наградой и карьерным взлётом – с поста начальника Киевского охранного отделения он переместился не просто в столицу, а во Дворец, возглавив охрану Императорской семьи. Теперь уже шептались о том, что будто бы Спиридович лично спланировал покушение на самого себя ради мученического ореола и возможности любоваться своим отражением в зеркальном паркете Зимнего дворца.

      А всё благодаря матушке, даме хоть высокородной, но обладающей поистине купеческим складом ума.

      – Сашенька, – говорила она, – поверь мне, благородства происхождения уже достаточно, чтобы умный человек