Хотя, честно сказать, суфлеру, то есть мне, приходить заранее нужды нет никакой. Тем более что у меня лично все было готово заблаговременно. Но мне всегда нравилась царившая за кулисами в преддверии премьеры суета.
– Александр Александрович, как тебе кажется, мне в этом парике играть или лучше будет вот в этом? – терзала в коридоре нашего антрепренера госпожа Немирова-Бельская.
– Ты, матушка, меня уж в который раз спрашиваешь?
– Так ты мне ответить так и не соизволил!
– Я тебе, матушка, в пятый раз отвечаю: мне все едино – тот парик или этот. Ты, будь любезна, реши это сама.
– Как же я могу сама, когда ты у нас за режиссера? И потом, с чего ты меня начал матушкой величать?
– Так ты, матушка, мне сегодня матушкой приходишься. Или ты не королева Гертруда, а я не принц Гамлет?
– Саша, мне сейчас не до шуток. Уж будь так любезен и скажи: какой парик мне надеть?
– Катя, надень, пожалуй, этот, – господин Корсаков, не глядя, ткнул в один из париков, которыми столь назойливо крутили у него под самым носом.
– Но он же не идет к красному платью в четвертом действии!
Александр Александрович недоуменно развел руками и обвел взглядом всех присутствующих, как бы ища поддержки. Но присутствующих было совсем немного – помимо его самого и госпожи Бельской рядом оказалась лишь я. Тем не менее господин антрепренер кинулся ко мне со всех ног.
– Совершенно забыл напомнить вам, сударыня, что мы урезали ту часть сцены, где Гамлет беседует с Розенкранцем и Гильдерстерном. Вы уж постарайтесь не сбиться.
– Спасибо, что напомнили, – пришлось мне поддержать его игру, затеянную с единственной целью: избавиться от приставаний актрисы. – Не собьюсь, будьте уверены.
Господин Корсаков похлопал меня по плечу и скрылся за дверью своей грим-уборной. Госпожа Бельская так и осталась стоять в одиночестве с двумя париками в руках.
– Екатерина Дмитриевна, а позвольте мне вам совет дать? – обратилась я к ней.
– Да-да, конечно, с удовольствием вас выслушаю, Дашенька, – растерянно пробормотала она в ответ.
– Вы в первых актах, когда в черном платье играете, наденьте вот этот парик. А в последнем – этот. Раз вы платье меняете, то можете и прическу поменять?
На лице актрисы выразилась задумчивость, потом явное удовольствие:
– А что? Это мне нравится. И пусть Саша обижается на самого себя, что не сумел придумать столь очевидного.
Я разделась в комнатке Михеича и отправилась посмотреть, чем он сам сейчас занимается – вдруг ему нужна помощь?
На сцене за закрытым занавесом рабочие проверяли, плавно ли спускается с колосников[15] задник[16] для второй части спектакля. А Михеич менял электрическую лампочку в рампе[17].
– Помочь не нужно? – спросила я.
– Да нет, спасибо, я уже заканчиваю.