Когда мне рассказали об абсолютно мертвой зоне, где не живет ни один человек, где нет зверей и птиц, где царит мрак и запустение, я поняла, что это моя тема. И была уверена, что смогла бы побить Малиновскую с таким-то материалом, да вот только загвоздка в том, что для начала нужно было найти этот район, а его, как оказалось, не случайно назвали призрачным.
Он оброс разными легендами и слухами. Поговаривали, также, что люди, попавшие туда, больше не возвращались. Мне было бы очень интересно узнать у этих самых людей, как они нашли этот район, но, увы, спрашивать было не у кого.
Попахивало мистикой…
Мой напарник Эдик сразу же отмел эту идею, сказав: «Я не собираюсь гоняться за призраками, нам нужен нормальный репортаж». После этого, стоило мне только заговорить о призрачном районе, как он словно попугай принимался повторять свою фразу.
И, наверное, был прав, но безумная идея разыскать этот район не оставляла меня в покое. Он снился мне каждый раз, когда я под утро проваливалась в сон, и не уходил ни на секунду из моих мыслей после пробуждения. И каждое утро, когда я шла на встречу с Эдиком, обязательно оглядывалась по сторонам, словно в надежде увидеть те самые высотки с выбитыми окнами из моего сна. Но, увы…
– Я должна победить! – твердо заявила я Эдику вместо приветствия. – Малиновская не заберет мое место, ясно?
Объяснять свой настрой напарнику не требовалось. Он и так прекрасно меня понимал.
– Да не кипятись ты, Саш, все будет пучком, – устало отвечал он всякий раз и этот раз не стал исключением, а я приходила к выводу, что «пучком» уж точно ничего не будет.
Нет материала, нет работы, нет денег, нет квартиры… Думаю дальше продолжать смысла нет. И так все предельно ясно.
Малиновская высосала из меня все соки, но я поклялась себе оставить ее с носом. Даже ценой собственной жизни.
Так уж получилось, по закону подлости, который, сказать к слову, никогда не дремлет, мы учились с ней в одном институте и, признаться, подруги из нас получились не очень хорошие. Конечно, в самом начале мы пытались наладить дружбу, но потом все пошло по наклонной: сначала к ней перебежал мой парень, но я подумала, что сердцу не прикажешь и практически не переживала на этот счет: «Ну и что, что первая любовь?! Ну и что, что бросил?! Ну и что, что разбил сердце?!».
Потом по вузу прошелся слух, что я встречаюсь с преподавателем, которому лет семьдесят. Это было достаточно тяжелое время, когда все тыкали в меня пальцами и шептались. И впервые это было не из-за цвета моих волос!
В конечном счете, результаты моей летней практики были спущены в унитаз, причем в прямом смысле этого слова: камера, на которую я снимала нелегкую жизнь в деревне была украдена из комнаты общежития и через несколько дней найдена в сливном бочке. Так как я в то время была наивна и неопытна, копии на флешку, разумеется, не сделала за что и поплатилась неудовлетворительной оценкой в семестре.
Чудом