Вниз со мной спустился лишь Окраинный Странник – иначе поди объясни дружине, с чего вдруг совет князей в полном составе провожает никому не известного парня. Договорились же цель путешествия в секрете держать. А также особо не распространяться насчёт моей особы.
Стрелок ждал во дворе, налаживая упряжь. Его глаза проехались по мне по-прежнему хмуро. Можешь думать что хочешь, приятель, но не моя это прихоть. Твой князь велел тебе сопровождать меня, так что не кривись. Пойдёшь, куда сказали.
Милонег не обманул. Белко уже стоял под седлом – великолепный конь белой масти, со вздрагивающей атласной шкурой, с длинной, свисающей набок гривой, потрясающий конь, в котором изящество стати сочеталось с мощью мускулов. Куда до него было подсобному мерину, моему единственному опыту верховой езды. В душе противно тенькнуло. Я не сумею сесть на этого красавца, а сяду – так не удержусь, а удержусь – так не протяну и сажени, постыдно брякнусь наземь на потеху Стрелку.
С помощью Радима я неторопливо пристроил щит к седлу. Чьи-то заботливые руки уже присобачили сюда немалый дорожный мешок – со снедью и прочими припасами, надо полагать. Всего и делов-то – садись и отправляйся. Но спешить не хотелось. Хотелось отдалить миг неизбежного позора на глазах у молодых весёлых кметей и особенно под снисходительным прищуром Стрелка. Этот парень меня не сказать как раздражал. Раздражал всем – тем, как умело взнуздал своего гнедого, как гибко взметнулся в седло, как молчал равнодушно и даже не сделал попытки помочь, придержав под уздцы моего коня.
Ну и хрен с тобой, сам справлюсь.
Я вставил ногу в стремя, ухватился за луку седла. Если Белко сейчас шарахнется, считай, пропало. До сих пор он вёл себя вполне спокойно – то, что норовил обнюхать и мягко хватал губами за рукав, не в счёт. Стой смирно, мой ненаглядный, я тебе за это сахару дам… Хотя откуда здесь возьмётся сахар?
И тут произошло чудо. Чудо было крохотное и исключительно для меня одного. Словно кто-то подкинул вверх – тело легко взлетело в седло, и рука небрежно нашла поводья так, будто это привычное дело. Когда, интересно, я научился такому, в каком манеже? И что удивительнее всего – держался в седле крепко, уверенно, ни дать ни взять, всю жизнь только тем и занимался, что лошадей объезжал.
Да, чудо – тело всё делало само, помимо меня, а мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не таращиться изумлённо. Жаль, никто не оценил. Мой подвиг остался незамеченным – конечно же, здесь все, до последнего мальца, умеют ездить верхом, так что для них это ничего особенного. Лишь Радим довольно потёр ладони и неожиданно сделал то, чего уж от него-то я вовсе не ожидал, – украдкой поднял большой палец: «Браво!..»
Н-да, видать, Окраинный Странник и вправду немало погулял по моему миру, коль ему знакомы подобные жесты. Я ответил Радиму тем же, поправил перевязь, хлопнул коня по шее – трогай. И Белко послушно тронул вслед за гнедым. Даже мерное покачивание