Тот, кто придёт за тобой. Ксения Северная

почесал бровь, заинтересованно глянул на деда.

      – Какие мы тебе вражины?

      – А кто ж вы? Что за люди?

      – Простые, как все. Из Велевца едем, – вступил я. – В Ладень.

      – Далеко… Ночлега, что ли, ищете?

      – Угадал. Ну так как, пустишь?

      Дед заколебался – и поговорить хотелось, и страх брал, что за путники, не натворили бы беды.

      – А вы не лихие люди будете?

      – Лихие тебя давно бы на твою же рогатину подняли.

      – Тоже верно… Чего ж вы тогда девку застращали? С добром так не ходят. Девка за печь забилась, как бы дитя не тенькнула. Она у нас пугливая.

      Я подпихнул напарника в бок – отчитывайся! Но тот на голубом глазу развёл руками, дескать, пальцем не трогали и говорили учтиво. Дедок вконец оттаял, сунул рогатину за дверь и кивнул, чтоб заходили. На оружие наше, правда, подозрительно покосился, но во дворе оставить не предложил.

      Мы вошли, пригнув головы, чтоб не треснуться о притолоку. Дом был на удивление светлый, хотя окна крохотные и редкие. Потолка не было, с балок свисали пучки трав, ремни, сбруя, даже связка неношеных лаптей. Прочая утварь, которую нельзя подвесить, мостилась на длинных полках – горшки, склянки какие-то, берестяные коробушки. Вдоль стен лавки, широкий стол, ухват в углу, у печки. Оттуда же доносился писк младенца, видать, девчонка зажала ему рот, чтоб злыдни не услыхали и не обнаружили.

      – Пусть выходит, – буркнул я. – Придушит ведь.

      Дед со мной был согласен. Он заглянул за печь, прошамкал что-то ободряюще, заковылял в другую половину дома, укрытую подобием занавески. Девчонка вышла из угла не сразу и нехотя, насупившись, готовая в любую минуту шмыгнуть за порог. Ребёнок у неё на руках наконец-то угомонился, сменил рёв на довольное агуканье. Она усадила его в большую ивовую корзину на полу и застучала горшками на шестке, не забывая, впрочем, то и дело настороженно посматривать в нашу сторону.

      Мы сели на скамью. День начинал клониться к вечеру – какой же долгий он оказался! Выехали сегодня рано – место ночёвки бодрости не добавляло. В пути решено было не останавливаться, так что устали оба. Больше всего хотелось прилечь, закрыть глаза и дать телу отдых. Но как раз отдыха-то я и страшился.