Та же Света «устроила жизнь» моему лучшему другу-одногруппнику Жене К., также проходившему практику в Новоспасском. Она пригласила к нам в гости свою подругу Ларису, и очень быстро после окончания практики моего друга «закольцевали», а я был на их свадьбе свидетелем.
На практике меня поразила методика, по которой мы осваивали навыки и манипуляции. Опять-таки – «живьём» на бедных сельчанах, которым наши белые халаты напрочь отключали критику и элементарную осторожность. Там я отчётливо понял, что подобная участь юридически не защищённых советских пациентов перед медицинской «агрессией» – одно из «достижений» безплатной медицины и является закономерностью. Они смиренно вверяли нам, часто находившимся в состоянии «после вчерашнего», свои жизни и здоровье. Хотя, конечно же, была почва, благоприятная для всего этого безобразия. Главный врач, будучи в прошлом талантливым руководителем и хорошим хирургом, увы, окончательно спился и поражал односельчан масштабами своих пьяных загулов.
После сдачи экзаменов по практике я устроился работать фельдшером линейной бригады «скорой помощи». Все «прелести» и изнанку нашей первичной медицины и жизни посчастливилось здесь узнать очень иллюстративно. Истинное лицо медицины – с пьющими, блудящими и курящими, как паровоз, врачами и фельдшерами преимущественно женского пола, вопиющими врачебными ошибками и халатностью, драмами и трагедиями. Вместе с тем – самоотверженностью, виртуозной диагностикой «на пальцах», мастерским использованием небогатого арсенала инструментов и медикаментов, неистощимым юмором, умением сохранять самообладание в самых критических ситуациях. Не буду продолжать эту тему, ибо это – многие тома!
К пятому курсу я определился в выборе будущей специальности. Этому способствовали пережитые мной по Промыслу Божию трагико-комические эпизоды. Вот случай, о котором я до сих пор вспоминаю с содроганием.
Как-то на цикле эндокринологии мы сдали в учебных целях кровь на сахар и мне выдали результат, втрое превышающий норму. Только что изучив коварность сахарного диабета, я понял, что мне – КОНЕЦ. Сутки я привыкал к этой мысли, прощался с миром, готовился к медленному умиранию. На другой день пересдал анализ, да ещё с сахарной нагрузкой. Результат был совершенно нормальный! Толерантность к сахарной нагрузке тоже нормальная! Просто кто-то в лаборатории ПЕРЕПУТАЛ анализы! ЭТО БЫЛ ОЧЕРЕДНОЙ УРОК НАШЕЙ СОВЕТСКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
Не менее тяжким испытанием стала для меня ИПОХОНДРИЯ с подозрением у себя олигоурической стадии хронической почечной недостаточности. Были похожие симптомы, в связи с чем я многократно измерял у себя суточный диурез, сдавал мочу на общий анализ. Однажды увидел, как поликлиническая санитарка, воровато оглянувшись, бодро