– О, я не силён в грамматике, государь, но полагаю, что первенство в дипломатии принадлежит содержанию трактата, а не его стилистике.
– И?..
– Это значит, что послы не станут пенять на стилистические метаморфозы, если они не затрагивают сути проблемы, то есть буквы и духа договора.
– Я именно это и желал узнать, спасибо. Договор при вас?
– Вот он, государь.
– Ну так вот, господин Кольбер, я непременно подпишу его сегодня.
– Превосходно, государь. Я не сомневался в решимости вашего величества.
– Говорю это затем, чтобы вы не волновались попусту. Скажу больше: в документ не будет внесено никаких изменений.
– Рад это слышать, государь, ибо он полностью соответствует интересам Французского королевства.
– Политических изменений, сударь.
– Политических?
– Ну конечно, политических. Я оставляю за собой право на стилистические исправления. Вы, может, хотите возразить?
– Нет, государь.
– Я так и думал. Да это сущие пустяки, и напрасно вы переживаете. Ради восстановления вашего душевного равновесия я внесу эту поправку прямо сейчас.
– Поправку?
– Да, всего одну. И она столь ничтожна, что господин д’Аламеда наверняка и не заметит её.
– В таком случае стоит ли…
– И в этом, и в любом другом случае – такова моя воля, – живо перебил его король, – и моим министрам следовало бы считаться с нею. Да полноте, господин Кольбер. Считайте это моим капризом или, если угодно, прихотью.
Суперинтендант, знавший цену королевским капризам с точностью до денье, а также лучше других разбиравшийся, во сколько в конечном итоге обходятся казне прихоти Людовика, невольно напрягся в ожидании.
– В договоре, кажется, есть пункт о ненападении Франции на испанские земли?
– Ах, разумеется, государь. Это одно из главных условий… неужели ваше величество желаете править именно его?
– Совсем незначительная поправка, сударь, имеющая к тому же своей целью воздать почести Габсбургскому дому.
– Коли так, государь…
– То вы не против, правда? Вы оправдали мои надежды, господин Кольбер: я знал, что вы сумеете оценить такой жест. В самом деле, в договоре то и дело упоминается Королевский совет, и гораздо реже – Карл Второй, который, несмотря на малый возраст, капризы её величества Марианны и устремления Дона Хуана, всё же король!
– Вы, конечно, правы, государь, – согласился успокоенный Кольбер.
– Думаю, да. Итак, вы согласны?
– Всецело!
– Я рад. Тогда благоволите внести поправку такого рода… Но прочтите прежде этот пункт.
– Читаю, государь: «Французское королевство, в свою очередь, берёт на себя обязательство воздерживаться от любых враждебных действий против испанских владений, а также, буде в том…»
– Довольно, сударь.
– Но тут ещё не всё.
– С меня хватит и этого. Видите, как я неприхотлив.
– Я