– Да, относительно Версаля и Сен-Клу.
– Уместно ли сравнение, государь?
– В плане архитектуры – наверное, нет, но в смысле обычаев – думаю, вполне.
– Обычаев?
– Обычаи – это праздники, приёмы, развлечения, словом – заведённый порядок вещей.
– Я понял, государь. Но поверьте, сравнение архитектурных достоинств было бы куда более лестным для нашего скромного двора.
– Ладно, сударь, не будьте таким скрытным!
– По чести, ваше величество, жизнь в Сен-Клу невыразимо скучна или, вернее сказать – размеренна. И без усилий принцессы мы зачахли бы окончательно.
– Вот как! Однако мой брат любит поразвлечься.
– Раньше – возможно, но уже долгое время обходятся почти совсем без этого.
– Филипп скучает? Значит, он хандрит?
– Это так, государь.
– Но у него много друзей.
– Нет, государь. Господин де Вард предпочёл остаться при дворе, граф де Гиш уделяет гораздо больше внимания принцессе, чем его высочеству. Что до господина де Маникана, то он слишком ленив, чтобы находиться возле принца неотлучно. Остаёмся только мы с маркизом д’Эффиатом, да с дюжину его всегдашних дворян, которых принц не подпускает слишком близко.
– Как это печально! Филипп, такой весёлый и общительный, совершенно одинок. В прежние дни у него был по крайней мере Лоррен…
Маликорн с самым невозмутимым видом встретил пристальный взгляд короля, которым тот сопроводил это размышление вслух.
– Кстати, известно ли что-нибудь о шевалье?
– О шевалье де Лоррене?
– О ком же ещё?
– Он в Риме, государь.
– Откуда это известно вам, дорогой де Маликорн?
– Все об этом толкуют, ваше величество.
– Тогда скажите, откуда это известно всем.
– Не знаю, ваше величество. Так говорят…
– Ого! Этак вы заставите меня уверовать, будто ангел Господень просветил обитателей Сен-Клу о местопребывании шевалье.
– Скорее, дьявол… – подал голос де Сент-Эньян, делая знак Маликорну быть более откровенным.
На этот раз король успел заметить жест Сент-Эньяна, однако не подал виду, а лишь внимательнее посмотрел на Маликорна.
– Право, государь, – спокойно обратился к нему Маликорн, – присутствие вашего величества оказывает благотворное влияние на мою память. Теперь я припоминаю, что время от времени в Сен-Клу приходят письма…
– Из Рима, не так ли?
– Из Рима, – подтвердил Маликорн.
– Благодарю вас, сударь, – сказал король после минутного молчания, – и не вините себя за свою откровенность, ибо первейшая обязанность дворянина – это честность, тем более в общении с королём.
– Я хорошо это понимаю, государь, – учтиво отвечал Маликорн.
– Вы меня восхищаете, сударь! Я и впредь могу на вас рассчитывать, верно?
– Всецело, ваше величество. Моя шпага и жизнь принадлежат вам.
– О, меня-то больше прельщают ваши ум и