на дом. «Ты его убил?» Я всё ещё не мог говорить, только пожал плечами. «Пришёл отдать передник» – написал я на обоях в коридоре, благо ручка всегда была со мной. Ещё удивился, как она осталась цела. И прошёл в ванную приводить себя в порядок. Ну, вопрос расчески отпал сразу, рубашка из белой стала в красную пятнышку, брюки я завещаю дворникам, а руки и лицо ещё можно было спасти. Чем я и занялся. И тут я услышал её вскрик. Стало интересно: что бы это могло быть? Выйдя в коридор, я бы тоже вскрикнул, если б мог. Это была коррида. Впервые на арене цирка. В дверях стоял он и держал мои волосы. Спасибо, конечно, но они мне теперь в общем-то и ни к чему. Очень хотелось мне сказать, но не моглось. «Может позже» – за то подумалось. «Ты садист. Что ты с ним сделал?» – она говорила мне. А мне очень хотелось пить, я вошёл в комнату, и есть. Селёдка под шубой, плов и сладкое мясо (это с фруктами), баклажаны жареные. Всё что я люблю. Я не стал усаживаться за стол. Наверное, это было бы хамством. Так, перекусил на скору руку, выпил минералки и направился к выходу. И закурить. Журналюгу приводили в чувство в ванной. В шкафу всегда стоял такой стакан, в котором было ассорти из сигарет. Сигареты имели привычку заканчиваться в самый неподходящий момент. А так как сборища теней были регулярно, придумали такое правило: «Оставь сигарету всяк сюда входящий» И радости не было конца, когда появлялся этот стаканчик. Нахождение оного было известно особо избранным, к коим относился и я. С мыслью: «Мне бы чего покрепче» я глянул в стакан. Все с фильтром. Это был приговор. Но дело поправимое. Фильтр легко оторвать. Я захлопнул за собой дверь, обрубив конец фразы: «Постой! Подожди…» Я спустился по лестнице, сжигая на кончике сигареты мосты. Вышел на улицу, вдохнув вместе с дымом свежесть Каспийского моря, я выдохнул то, что осталось от этих двух дней моей жизни. И оно легкой пеленой унеслось к звездам, которым всё это было до фени. И я пошёл по улице, глядя вверх и не боясь споткнуться, потому что знал её, как своё имя. И дойдя до угла, затянувшись и обжегшись пальцами о сигарету, я спросил себя: А чего такое интересное ты куришь? И вот так, взяв это двумя ногтями, прочёл название. Это была «Мальборо». Я бросил окурок и свернул за угол. За угол, за который я больше никогда не сворачивал. За угол, за которым первый и последний раз я курил сигарету «Мальборо». За угол, где догорел этот окурок. И моему бумажнику стало легче. Так я попробовал «Мальборо».
