Исключительная ценность прошлого в римском социуме основывалась не только на традиционности сознания, но и на отношении к нему императоров. Пиетет Цезаря к прошлому подчеркивает Светоний: «Он распустил все коллегии, за исключением самых древних. Древнейшие из них считались учрежденными еще Нумой» [Suet. Iul., 42,3].
Коллективная память о прошлом имела большую ценность и для Августа. Светоний передает нам, что «после бессмертных богов он больше всего чтил память вождей, которые вознесли державу римского народа из ничтожества к величию. Поэтому памятники, ими оставленные, он восстановил с первоначальными надписями, а в обоих портиках при своем форуме каждому из них поставил статую в триумфальном облачении, объявив эдиктом, что это он делает для того, чтобы и его, пока он жив, и всех правителей после него граждане побуждали бы брать пример с этих мужей» [Suet., Aug., 31,5].
И особую значимость прошлое имело для самого Тацита. Так, при чтении его произведений бросается в глаза его благоговейное отношение к римскому, главным образом республиканскому к прошлому. Тацит уподобляет современных ему героев «прославленным героям древности» [Hist.,I,3]. Веспасиан сравнивается с «римскими полководцами древних времен», так как он «днем и ночью помышлял о победе над врагом, а когда приходилось, сам разил его могучею рукою; ел, что придется, одеждой и привычками почти не отличался от рядового солдата» [Hist.,II,5]. Персонажи Тацита (в большинстве своем) считают необходимым сохранить все, что еще осталось от древности: «Солдаты вспомнили, какой Виенна древний город, сколь почетное место занимает среди других римских колоний», и решили оставить город невредимым [Hist.,I,66]. Более подробно взгляды Тацита будут проанализированы далее в соответствующей главе.
Настоящее оценивалось в эпоху Империи в контексте его политических обстоятельств. Для политика оно могло оказаться важнее и прошлого, и будущего, например,