– В том-то и дело, что не получил, – и я рассказал ему историю со справкой.
– Ну и бюрократия здесь! – удивлялся Нил.
Договорились встретиться в ЦИТО, куда уже привезли из Армении пострадавших с переломами позвоночника, которых нужно было срочно оперировать.
Утром опять поехали за грузом. Ребята принесли мне свои резюме, но составленные так, что в Америке их и читать не станут. Я подсказал, как переписать. В пакгаузе кладовщик бегло посмотрел на важную справку:
– А где печать?
– Какая печать? Это ведь бланк министерства и подпись замминистра. Вот, читайте.
Чего мне читать? Без печати справка недействительна. Привозите завтра, с печатью…
Русская безалаберность
Народы всех стран
За порядок и правильность —
От корки до корки,
Но русская безалаберность
Вошла в поговорки.
Не прихоть она,
Не чудачество,
А древнее наше качество,
Народа черта гражданская;
А в ней – и раздолье лихачества,
И тихая грусть славянская,
И силы великой брожение,
Буйное и смиренное…
И всех этих черт смешение
Для русских – обыкновенное.
В нем и тоска,
И потеха,
Грех наш и наша праведность,
Помощь нам
И помеха —
Русская безалаберность.
Так двадцать лет спустя после того стихотворения я и ездил по Москве туда-сюда.
Хорошо еще, что движение по городу было не очень интенсивное (по сравнению с Нью-Йорком). Только на пятый день я получил груз и привез его в ЦИТО, на улицу Приорова.
Я проработал там девять лет, вырос до профессора и члена ученого совета, все меня знали, хотя завистников хватало, но когда я уезжал, ни одна голова не повернулась в мою сторону. После отъезда было устроено заседание ученого совета для моего заочного исключения, нечто вроде гражданской казни. Я не был членом КПСС, но такие распоряжения обычно приходили из райкома партии. А исполнялось все послушным директором и партийным комитетом института.
И вот я опять в тех же стенах и иду по знакомому коридору в кабинет директора. Там теперь сидит новый человек, старого за что-то уволили с позором. Новый директор – профессор и генерал Юлий Шапошников, тоже мой знакомый. В ЦИТО он сидел явно не на своем месте: он был общий хирург, а не ортопед. Но важнее оказалось то, что он женился на Валентине Терешковой, которая была членом ЦК партии и выхлопотала ему это место. Юлий тепло со мной здоровается, улыбается:
– Спасибо за то, что приехал помогать, а особенно за инструменты и антибиотики. У нас, знаешь, с этим не так хорошо, во всем недостаток.
– Ты отбери, что вам надо для лечения жертв, остальное повезем в Армению.
– Конечно, конечно, пригласим постпреда Армении и все с ним разделим…
Постпред потом жаловался, что ЦИТО забрал себе львиную долю.
Когда я вышел в коридор,