Результаты присоединения к Польше были парадоксальными. Начался бурный хозяйственный и демографический подъем, продолжавшийся свыше полувека. Возникли тысячи деревень, слобод, хуторов. Появилось до 300 новых городов (другое дело, что в большинстве своем это были небольшие поселения, имевшие менее 100 дворов). При этом большинство из этих «новых» городов существовали со времен древних полян. Другое дело, что теперь эти поселения окружались стенами и получали определенное самоуправление. Некоторые из новых населенных пунктов ставились на старых городищах селений домонгольской Руси. Так, князьями Вишневецкими был отстроен Корсунь, также Вишневецкие восстановили сожженный еще в 1239 году город Лубны. На месте сожженного татарами древнерусского городка возник город Чигирин (название образовалось от татарского собственного имени Чигир), игравший важную роль в истории
Приднепровских земель в XVI–XVII веках. На месте древнего городища в 1575 году возник город Батурин (носивший имя короля Стефана Батория).
Наконец, появились и действительно новые города. В 1571 году был построен Кременчуг, в 1616 году – Умань, в 1633 году – Смела. Также в эту эпоху возникли Миргород, Кобеляки, Зеньков, Гадяч, Оржица и ряд других известных городков Малороссии.
Быстро росло население и большинства «старых» городов. Киев вновь пережил короткий расцвет. По переписи 1571 года в Киеве насчитывалось уже 40 тыс. домов. При этом Киев оставался разделенным на три исторические части: Верхний город, Подол и Печерск. Были восстановлены многие церкви и монастыри, разрушенные еще при монголо-татарском нашествии. Выдающуюся роль в культурном подъеме Киева в первой половине XVII века сыграл киевский митрополит Петр Могила. Именно он был инициатором восстановления Софийского и Успенского соборов, церкви Спаса на Берестове – древнейших памятников Киева. Именно им было основано первое в городе высшее учебное заведение – Киево-Могилянская академия.
Если в эпоху Ярослава Мудрого Киев строился по плану, то теперь в городе преобладала совершенно хаотическая застройка, как и в большинстве городов Европы. Подавляющее большинство киевлян были русинами. Об этом свидетельствуют упорно сохраняющиеся ими русские обычаи. Как писал побывавший здесь в 1584 году львовский купец Груневег, каждый двор имеет сад, огород и строения для скота. Особенно уроженца европеизированного Львова поразило то, что в домах киевлян были собственные бани. «Они топят в них почти каждый день наподобие московитов, которые постоянно купаются», – отмечал он[35]. Большинство киевских улиц не имели названий, в ратушных