Он надавливает на него, и двигатели «Комокса» со скрипом запускаются. Они звучат неправильно – их привычный устойчивый ритм сбился, и от нагрузки начинают дрожать стены.
– Эта штука не выдержит еще одной атаки. Нужно убираться отсюда, пока не появились солдаты «Картакса».
– Мы не возьмем его с собой! – рявкает Коул и хватается за воротник лабораторного халата Дакса.
– Коул, – предупреждающе говорит Леобен.
– Он явно не на нашей стороне, Ли, – возражает Коул. – Он же стрелял в нас.
Леобен тянется и хватает Коула за запястье.
– Дакс стрелял дротиками с транквилизаторами и не собирался нас убивать. Но он прилетел сюда не просто так, и, думаю, нам стоит узнать почему.
Я с сомнением перевожу взгляд с одного на другого и обратно. С одной стороны, я согласна с Коулом – Дакс взорвал джип Леобена и стрелял в нас. Он явно не планировал дружеский визит. Моим первым желанием было вытащить его из квадрокоптера и оставить на поляне, расщедрившись лишь на аптечку.
Но, с другой стороны, как только кошмарные воспоминания о Саннивейле угасают, меня охватывают другие чувства. Хоть и кажется, что с наших розыгрышей в хижине прошла вечность, я не могу не ощущать эхо той привязанности, смотря на него. В хаосе моего прошлого Дакс один из немногих, кого я помню совершенно ясно. Потому что эти воспоминания мои. Мы оба были тогда молоды и наивны, но он много значил для меня.
И, возможно, так будет всегда.
Я поворачиваюсь к Коулу:
– Думаю, мы должны выслушать его.
Коул разочарованно рычит, а затем сдергивает Дакса с кресла и тянет в грузовой отсек.
– Хорошо, пусть летит с нами. Но сидеть он будет там.
Леобен провожает его взглядом, а затем наклоняет штурвал. Дверь закрывается. Коул толкает Дакса на одно из мест и пристегивает ремнями поверх халата, чтобы тот не свалился. Лобовое стекло украшают брызги грязи и щепки от дерева, но сквозь него видно безумные светящиеся вихри, которые вырисовывает стая.
– Куда мы полетим? – спрашиваю я.
– На юг, – отвечает Коул. – Ты говорила, что твоя подруга проследила за Лакланом до Невады?
– Да, Агнес, – кивнув, подтверждаю я, и меня охватывает тревога от мысли, что она отправилась за Лакланом в одиночку.
Я до сих пор не знаю, почему она ушла так внезапно и почему не отвечает на мои звонки. Но она должна быть в порядке. Она самый упрямый человек, которого я знаю.
– Значит, в Неваду, – поворачивая штурвал, говорит Леобен.
Мы взлетаем под скрежет металла. Ветер от винтов влетает в разбитое окно. Когда мы поднимаемся выше, рев двигателей усиливается, становится более монотомным и пронзительным, а сбитый ритм напоминает непрерывный скулеж. Хотя прошел всего час после заката, мы так далеко забрались на север, что летом здесь небо темнеет ненадолго. Горизонт уже окрасился в бледно-голубые тона, и проглядывают первые намеки на солнечный свет.