– Я не верю в совпадения, – сказал Гвим и задумался. – То есть это все могло показаться.
– Гвим, в столице появились вестники, хватит это отрицать! – разозлился Феб, правда, не очень громко.
Гвим опустил нос в кружку. Ядреное пиво плавало там, изображая отражение неба.
– Просто почему это должны быть мы? – поднял он на Феба глаза. – Я не хочу.
Рыжий заупрямился, сжав на груди руки, но потом их расслабил.
Поздним вечером Гвим ходил под крышами домов главной улицы и поглядывал на луну. Муть от верхнего транспорта сделала ее бока размытыми, и желтая гладь троилась, но что было прежним – ребра впадин. Гвим вздыхал, и не знал, что думать – хочет ли он вмешаться или не хочет? Надо ли это ему?
Вестник черным воробушком покосился на него с верху стока и вспорхнул, улетел в темноту.
На балконе дворца Гвим заметил принцессу.
Белое платье, которое в плотном сумраке превратилось в серо-синюю ткань. Она облокотилась на перила, смотрела на площадь. Гвим смотрел на нее и пытался угадать ее мысли. Она все время улыбается, так что кроется у нее в голове?
И пришли ли за ней вестники? Но воробей улетел в другую сторону, а было бы иначе, все в стране знали бы о грозящей ей опасности.
Гвим прислонился спиной к дому. Под ногами была жижа из мокрого снега и отколупившегося асфальта.
Кто, если не он?.. А почему это должен быть он?
– Дядя Гвим! – громко в ночной тишине заголосил знакомый мальчишка, подбегая, протягивающий что-то в ладошках.
– Что ты так поздно? – изумился Гвим.
– Смотри, что у меня есть! – мальчик с восхищением вытянул руки, преданно заглядывая в глаза.
Гвим прищурился. А потом лицо у него изменилось.
– Выбрось.
Глава 4
Олег сосредоточенно чистил железяку.
Изображение пока было мутным, поэтому я тупо смотрела, как он это делает, и никак не могла понять – то ли оружие, то ли какой-то инструмент. В голове били молоточки где-то далеко на заднем-заднем плане.
– Есть хочешь? – персонаж даже не посмотрел в мою сторону, дохну̀л на свою работу.
– Почему я должна хотеть… есть… – хрипота в голосе сразу себя обнаружила, выдав только «пш-ч». Ну замечательно. В горле, оказывается, было очень сухо.
Олег глянул на меня.
– Воды?
Я закрыла глаза и скривилась, пытаясь приподняться. Олег уже куда-то пошел в другие комнаты.
Где мы?
Зрение возвращалось скачками, и я вдруг поняла, что у меня нога потяжелела. Движение получилось сделать слабо: я была в гипсе. Ну, или в чем там можно быть, обмотанной каким-то плотным полотном.
Наконец у меня получилось сесть.
Я охнула и дернулась, когда Олег показался в проходе. Теперь с мучением прижималась к ногам, хотя никогда не ходила ни в какие балетные студии. Моя грудь была голой.
Повернув лицо вбок, я увидела, как парень скептически смотрит на меня, держа в руках стакан с лимоном.
– Ну и