Олег увернулся от пасти. Зубы он стискивал, а в скулах я видела напряжение. Я вдруг чуть не заорала – у меня снова заныла нога.
– Больно…
– Терпи!
Нас отбросило взмахом, а в следующую секунду я видела стаю – трое, точно, летели нам вслед. Желтый, красный… блин. Какой третий? Почему не стреляют огнем?
Не умеют?
Нас садануло по правому боку.
– А-а-а!
Я потеряла воздух, перевернулась кругом – а орал парень: ему оторвали крыло.
Там дыра.
Я завизжала.
Снизу открылась пасть.
Олег схватил меня за коленку – нога!.. – я не видела мир…
Макушки встретили болью. Я очнулась – вдохнула, – и из меня вышибло елью.
Я перекатилась, и снова на ель.
Ветки.
Где Лежа…
Перед падением на землю меня что-то окутало.
Боль резко прошила в руке и ребрах. Я глотнула ртом, но не получилось. Кашель выровнял воздух.
Олег лежал без сознания.
Я глянула вверх – драконы парили над кромкою, но не близко. Не прямо над ней. Почему? Да какая разница, к черту!
У Олега было сломано крыло, а другое торчало из-под спины – тоже сломалось, кажись. Я запустила руку под спину, чтобы поднять его, но с ужасом вляпалась в липкое.
Кровь. На руке.
Я уставилась на ладонь, перевела глаза на «спящего» Олега.
Он же не…
Эта кровь – она от лопаток. Крылья.
Глава 2
У меня закололо лицо, руки… чертовы ели. Это ж не ели, это пихта какая-нибудь. Ар-р-р, да кому это надо?!
Парень был живой. Это я точно знала. Но блин, как же он не сказал мне, что это была такая мука!
Я задрала ему рукав, посмотрела на черную надпись – краска расплылась, но буквы еще было видно, дерганые: «Умеет летать». Зачем я подумала об ангеле? Смерти…
Я провела ладонью, ничего не изменилось. Хлипкое.
Черт, я же ничего не смыслю в медицине! А если написать просто – «Вылечить»? Но от каких болезней его излечит, это же так не работает!..
Я села задом на колючую подстилку, и в меня врезалась куча голодных игл.
Лицо испачкала в красном, когда проводила по глазам и волосам рукой. Боже, что я могу сделать…
Мама посмотрела, как я делаю уроки. Села рядом.
Я старательно изображала, что вникаю в текст, который был написан в учебнике. Историю я не сказать, чтоб любила, но даты не хотели вбиваться в мою голову. А завтра контрольная.
– Мариш, а ты сыграть не хочешь?
Я перевела взгляд на черное пианино.
– Не очень.
– Ты уже год как закончила, что ж не садишься?
– Мам, не тянет, – я пожала плечами.
А маму это расстроило. Как и отец, они души не чаяли в музыке, но оставили это занятие глубоко в детских годах. Правда, папа еще пытался что-то «химичить» в группе.
– Ну и зачем это все было? У тебя же получалось.
Она подошла к инструменту и откинула крышку. «Березка» посмотрела молочными клавишами и царапнутой облицовкой на месте подставки под ноты.
– Не