Собравши нужное количество стульев по комнатам Сельсовета, ребята шумно рассаживались, спрашивая друг друга:
– А ты писать умеешь?
– А сколько будет два плюс один?
– А где ты научилась?
– Так, все уселись. Тихо, – Лёнька повысил голос, – кто не умеет писать считать, читать, поднимите руки.
Вверх поднялось семь рук. Подумав немного, Волк тоже поднял руку, решив, что он тоже толком-то читать и писать не умеет, так только считать на пальцах.
– Так ты же у Григория учился! – удивлённо спросил Лёнька.
– Да так только чуть-чуть, но ещё не научился.
– А почему?
– Так только два раза он меня и учил.
– А остальные почему не учились, – ласково спросил Лёнька, оглядывая ребят.
– Так ему деньги платить нужно, а денег-то и нет дома. Нет ни денег, ни хлеба, – смущенно ответил Петька, уставившись в барабан.
– Я бы тоже научилась считать и писать, может папка научит, а к Григорию денег тоже нет, – тихо произнесла Маша.
–И я, – И я, – стали смелее говорить пионеры.
Красные галстуки, повязанные на шеях ребят, вдруг вспыхнули и отразились в лицах. Общее желание учиться засияло в комнате. Новый коллектив породил коллективное сознание и коллективное желание, как следствие этого сознания, сразу возникло и пошло по жизни рядом с этими ребятами.
– Вот видите, Церковь в лице отца Григория требует денег на учёбу, а Советская Власть будет учить вас бесплатно. Я буду вашим учителем, – гордо заявил Лёнька.
Тут в комнату вошел Иван Макарович, высокий и худой мужчина лет сорока. На нём были истоптанные солдатские сапоги, пропотевшая, со следами соли на спине гимнастёрка и широкие вылинявшие галифе. Большие глаза горели огнём на его бледном и морщинистом лице. Но он весь был вихрь, энергия. В комнате сразу стало веселее и радостней. Постоянно поправляя спадавший на глаза непослушный чуб, Председатель сначала сел на поставленный для него стул, потом встал с него, опёрся большими жилистыми ладонями на спинку и, наконец, сказал:
– Поздравляю Вас, ребята, с вступлением в детскую партию, в партию пионеров. Теперь Вы есть сознательная организация, способная выполнит любую задачу, которую перед Вами поставит партия Большевиков. Я рад за Вас. О чем Вы тут толкуете? – обратился он к Лёньке.
– Да вот, готовимся к учебе, писать, считать, читать. Думаем провести дискуссию о Боге. Они весь отряд в первый свой марш направились прямо в церковь. А там, что делать? Уже год как убили отца Григория! Там никого нет.
– Ага, а дверь не заперта, можно посмотреть. Послушать Бога Иисуса Христа. Можно и за дверь в алтарь заглянуть. И мама сказала, что в воскресенье другой батюшка приедет и заутреню читать будет, – Волк вступился за любимого Бога, самого близкого и родного своего человека. Самого близкого, потому что был уверен, что отец его, Сергей, тоже там под куполом церкви, за спиной у Иисуса, живет за облаком и смотрит с высоты на сына, наблюдает, как он живёт в