Данила, заходя во двор, увидел только еще в конце улицы их корову Марту.
–Ну-ка, Данька! – крикнула мать с огорода. – Иди-ка полей, а я Марту пригоню. Вон она, стерва, плетется!
Данька поспешил в огород, а мать отправилась на улицу, пригнать корову, которая останавливалась у каждого кусточка пощипать зелени.
Марта – хорошая корова. Здоровая, хотя и не мясная, но молоко дает хорошее, жирное, и сливки у нее хорошие и вкусные. Еще глаза у нее добрые, дыхания теплое. Данила любит Марту.
Данила расторопно и быстро стал поливать грядки, ловко вышагивая между грядками и удерживая одной рукой лейку.
Мать загнала в стайку корову, подоила ее, и когда Данила шел с огорода, полив все и закрыв парники, мать в доме уже разливала молоко по двухлитровым банкам, на продажу. Молоко для дома стояло в трехлитровой банке.
–Сейчас ужинать будем, – сказала мать. – Тети Светы еще не видать?
–Нет. Да придет.
–Да чтоб к ужину не пришла, а то весь чай выпьет опять, – усмехнулась мать.
Пока готовились, Данила мыл руки, и мать разогревала обед, во дворе залаял пес, раздались шаги, зашла соседка тетя Света, за молоком, хотя у нее самой была корова, но доилась она плохо.
–Здорово, соседка, – сказала тетя Света.
–Здравствуй, – ответила мать.
–Ну чего? Картошку, смотрю, перебирали, – тетя Света садиться не стала, давая понять, что ненадолго зашла.
–Да уж, пора бы, Лешка завтра придет, вскопает, – ответила мать.
–Завтра-то? – переспросила тетя Света. – А чего, он торопится сильно? А то бы хорошо, мы бы наняли с Володей-то.
–Как он с операции-то? – поинтересовалась мать.
–Да ничего. Ходит потихоньку, – ответила тетя Света, принимая банки с молоком и отдавая другую банку, где на дне лежала горстка конфеток. – Ладно уж, спасибо за молочко.
–Не за что. Зачем конфеты-то таскаешь? Ладно тебе! – смутилась мать.
–Пускай, ребенок, ест, пока маленький, – сказала тетя Света, поспешно выходя.
Мать высыпала конфеты в тарелочку, Данила после ухода тети Светы сбегал и прикрыл крепко калитку и сел с матерью ужинать.
По улице прогудели мотоциклы и слышен был гомон молодежи, шатавшейся без дела по улице целыми вечерами, как только теплело на улице.
Данила, может, тоже бы погулял, но отец пил, и Данила не хотел где-нибудь встретиться с ним на улице, а то ведь он пристанет, увяжется, а Данила не любит этого, устал.
В мае темнеет около восьми или девяти, но неожиданно резко, как будто с неба спускается невидимый глазу занавес.
Данила, поужинав, вышел из-за стола и с удивлением заметил в окне уже густые сумерки.
–Уже потемнело, – промолвил Данила, помогая матери вытирать посуду.
–Лето