Чебыкин, скрепя сердце, может, и допустил бы Клюева до работы, если бы не «Постановление Совета Министров о мерах по преодолению пьянства и алкоголизма»,вышедшее недавно. Меры были строгие: на нарушителей трудовой дисциплины, любителей спиртного налагался штраф в размере пятидесяти рублей. Мастера за укрывательство лиц, находящихся в нетрезвом состоянии на работе, также подвергали штрафу до ста рублей.
– Испугался, что штраф придется платить! Дрожат за свою шкуру, зайцы! Бояться место потерять! – возмущался Клюев, собрав вокруг себя сочувствующих. – Я бы отработал потом. Начальник!.. От горшка два вершка. Указывает еще. Много вас таких, начальников, развелось!
Клюев понимал, что не прав, пьяный – не работник, но признаться себе в этом – было выше его сил, самолюбие не позволяло.
Конечно, при желании можно было все уладить: прийти на работу пораньше, договориться с начальником, мол так-то и так… получилось, виноват… Такое практиковалось в цехе. Клюев уже так делал, выбивал себе «отгулы», а тут… героем себя почувствовал. Правда, потом приходилось отрабатывать, оставаться на вторую смену, зато прогул не засчитывали. Всем было хорошо.
«Раньше все-таки лучше было, – думал Клюев. – Раньше, если ты хорошо работал, тебя уважали: каждый месяц шла премия, и не ходили со стаканом, не принюхивались. Теперь же уважением пользуется не тот, кто хорошо работает, а кто больше всех языком треплет. Мне ничего не надо. В передовики я не стремлюсь. Я свое отработал. Было время, и премия мне шла, и в цеховом комитете был, и уважали, и когда надо, отпускали с работы».
Во вторник собрался цехком. Клюеву объявили строгий выговор с предупреждением, что в случае повторного нарушения трудовой дисциплины будет поставлен вопрос о принудительном лечении от алкоголизма. При заводе имелся наркологический кабинет, и цеховой комитет мог направить Клюева на лечение. Через неделю после заседания цехового комитета вышел приказ по заводу об изъятии у Клюева из отпуска одного дня за прогул. Отпуск у Клюева, как нарушителя трудовой дисциплины, автоматически переносился на зимнее время. А еще через неделю пришла повестка на штраф в пятьдесят руб. Клюев также лишался премии за месяц, тринадцатой зарплаты, путевки в санаторий, отодвигалась очередь на квартиру. Триста пятьдесят–четыреста рублей Клюев терял за прогул.
Сварщики работали со слесарями. Редко когда была одна слесарная работа, или сварка. В основном работали вместе, бригадой. И когда кто-нибудь из слесарей или сварщиков уходил в отпуск, бригада распадалась. Слесаря без сварщиков теряли в зарплате; сварщики без слесарей, случалось, даже оставались без работы.
Лаптев с Клюевым собирали диффузор.
– Виктор, сварку давай! Что ты там в кабелях запутался?! Перекинь кабель! Большой, а ума нет! – Было не понять то ли шутил Клюев, то ли ругался.
Хлопот с диффузором оказалось много. Клюев дурел от работы, ничего для него не было важнее диффузора. Заняв Лаптева работой, Клюев встал за вальцы. Через час можно собирать крылатку,