Требовалось шестерню завести, попасть в зуб с главной венценосной шестерней, опоясывающей печь. Задача не из легких. Задействовали козловой кран с не совсем исправными тормозами. Мешал кожух, – трос соскальзывал, и завести шестерню под венценосную никак не удавалось. …третья, четвертая попытка. Пошла в ход сила, ломы, трубы, доски… Рабочие ругались. То главный механик принимался командовать, то отходил в сторону, полагаясь на сноровку рабочих. Сломался домкрат. Рабочие докуривали последние сигареты, работали без обеда, до победного конца.
– Спирту бы сейчас, – кто-то предложил.
И механик распорядился, чтобы накормили рабочих, чтобы привезли продукты, дал денег.
Рабочие собрались в комнате приема пищи, появилось молоко, колбаса, котлеты, булки. Никто уже больше не ругался. Высказывалось много предложений, как завести шестерню, попасть на зуб венценосной.
Но ничего не получалось, шестерня была точно заговоренная. Федор стоял в стороне, мелко дрожа всем телом. Очередная попытка – и шестерня легко вошла в зуб венценосной шестерне. Наконец-то! Последовал длинный перекур.
– Где здесь мой Валера? – подошла к рабочим внизу женщина.
– Испугалась, что мужа долго нет?
– Конечно, скоро сутки будут, как его дома нет.
– Скоро приду, – обещал супруг. – Кожух поставим.
Негнущимися от холода пальцами закручивал Федор гайки на болтах на кожухе. Дежурный электрик принес еще две переноски. Осталось работы часа на два.
В конце недели, кто работал на печи, получили премию.
9
– Проходи, Федор, садись, – показал Юрий Владимирович на стул справа у стены. – У нас в инструменталке стало некому дежурить. Тамара ушла от нас.
– Можно? – вошел Кадочников, токарь.
– Я занят.
– Но…
– Я разговариваю. Освобожусь – тогда… И на чем мы с тобой, Федор, остановились? Тамара рассчиталась. Я хотел бы попросить тебя поработать некоторое время в инструменталке. Работа не тяжелая. В зарплате ты не потеряешь. Тебе будет идти средне-сдельно. Думай, решай.
Вошел начальник гаража.
– Все, Федор, если надумаешь, Забелину Аркадию Петровичу скажешь.
В четыре часа давали аванс.
– Пересчитай, – говорила каждому табельщица Лужина Галина Петровна, полная в годах женщина с добрым лицом.
Кто-то пересчитывал, кто-то, махнув рукой, доверял.
– Тимофеев опять без очереди, – схватил Трошин слесаря за куртку.
– Ишь, примазался, – возмущалась крановщица. – Лезет без очереди.
– Гони его!
– Тише, тише… У меня долги. Вот этому я должен, вот этому, – тыкал Тимофеев пальцем чуть ли не каждому в грудь в очереди.
– Не лезь к чужим бабам! – сердито заметил Трошин, только Тимофеев потянулся к крановщице.
Тимофеев все же не стал стоять, без очереди