– Ну и дура! – кричит Дэзи. – Дура деревенская! – Поднимает зеленое яблоко и швыряет вслед девчонке.
Дед открывает глаза, смотрит на пустые ворота. Ему приходит в голову мысль, что это его мать, такой она была сто лет назад. Деревенская девочка. Таня. Село Знаменка, Башмаковского района, Пензенской области. Шестьдесят шесть символов, вместе с пробелами и знаками препинания. Он снова закрывает глаза и бормочет: «Всему свое время, всему свое время. Возвращайся, милая, это кино не для тебя».
Она уходит. Она не знает пока ни сына, ни дочки, ни правнучки. В ее реальной жизни такого нет. Ей пока не до грез…
Дэзи возвращается на веранду, бьет по плееру кулаком и начинает рыдать:
– Хочу домой! Хочу в город! Хочу к нормальным пацанам.
«Потерпи, – думает он. – Еще немного. Еще чуть-чуть».
– Дед, ты опять пукаешь? – Дэзи вытирает слезы и подходит к нему. Он мотает головой: нет, я не пукаю, нечем, внутри меня ничего нет.
Он отматывает пленку все дальше в прошлое. Он принимает последний удар молнии, взрыв в глубине мозга, а может быть, в сердце, а может, в том органе, который еще не описан наукой, но у которого древнее название, в душе. В его душе взрывается солнце. Он достиг самого раннего, что только может вспомнить, он видит себя в утробе матери. Он видит не абсолютную темноту, он видит небо, усеянное звездами, он видит наполненный пульсацией космос. Он слышит беззвучную песню надвигающейся жизни. Это тихое журчание имеет мелодию, и чтобы ее слышать, не надо слушать. Он видит свои руки перед глазами, крохотные ноготки. Он чувствует голод, сытость и тошноту. Первую боль – в сердце и желудке. У него нет для этого слов, но он ясно представляет каждый предмет в его сути. Он воспринимает мир за пределами материнской утробы, он хорошо осознает, что его ждет впереди. Он готовится к этому броску, к этому испытанию, к изгнанию из рая. Он понимает, с чем он столкнется – это будет совсем не любовь, не нежность, не ласка, он увидит плоть человеческую в ее уязвимости, он испытает первую печаль, ибо уже там, в материнском чреве, он осознает, как непрочна человеческая жизнь. Он видит там конец своего пути. Он видит себя расплывшимся в кресле, стариком, сложившим руки на толстом животе, смотрящим оттуда, из старости, с залитой солнцем веранды в свои открытые в материнской утробе глаза.
Он видит в этих широко открытых глазах весь свой жизненный путь, каждый шаг, каждое падение, каждый взлет, каждый миг позора и торжества. Он видит этот ручей, в котором чистая вода тянет его под свод склонившихся к воде деревьев. Он видит чугунную решетку, перегородившую ему путь в этот ручей. Он смотрит на себя оттуда, из этого космического далека, видит последний свой час, он хорошо знает, как это произойдет…
Решетка, наконец, откроется, он пройдет этот путь наружу и тут же забудет увиденное. Но потом вспомнит. Он вспомнит начало, которое уже видело этот конец.
Конец.
Пять символов. Пять букв. Бесконечный пробел. Пустота.
Солнце