– Хадича-апа, дорогая, ты чего в темноте? – заботливо осведомилась я и включила свет. Хадича недовольно прикрыла глаза ладошкой – этакой сморщенной птичьей лапкой.
– Мне от света глазам больно, Альмира-кызым, – прошелестела она. – Я вот у себя свет не включаю.
И, прихватив упаковку кефира и какую-то мисочку, она двинулась к лестнице. Тут на кухне появилась Дани, и проявила инициативу:
– Хадича-апа! Давайте, я вас провожу наверх!
Хадича, которая с момента вселения старалась быть как можно незаметнее, и упорно отказывалась от какой-либо помощи, и нервно реагировала на мои вопросы о том, не нужно ли ей чего, вдруг веселенько хихикнула и вцепилась в Данино предплечье цепкой лапкой. Я с изумлением проводила их глазами, но додуматься ни до чего не успела, потому что на кухню въехал Фаридик на своей коляске:
– Ты чего тут прячешься? Иди, займи гостей.
– Тю! Да они там обтрескались ханкой, им все равно. Этот Тазетдинов – у тебя какие с ним дела?
Фаридик долго и рассеянно смотрел на меня, как сквозь стекло.
– Дела? – он словно проснулся. – Какие у меня могут быть с ним дела?
– Вот именно! Ты так и не поговорил с ним? Не узнал, что ему надо?
– Да вот… оттягиваю неприятный момент. Чего хорошего он мне может сказать? Все равно сегодня он вряд ли отсюда отчалит.
– Он что, еще ночевать тут будет?
– Это вы про Тазетдинова? – спросила, входя на кухню, Дани. – Кладбищенский вор, падальщик, разоритель гробниц, мародер. Кстати, Милка все еще в его щупальцах?
Милка, видимо, счастливо избежала опасностей, связанных с мужским вниманием, проявленным неприятным пришельцем. Во всяком случае, когда мы вышли в гостиную, мы обнаружили, что она куда-то скрылась. Поняли мы и причину, по которой половецкие поползновения Тазетдинова не удались: Лешка, как психованный сайгак, наскакивал на адвоката, зажатого в углу, и бормотал сквозь стиснутые зубы: «А? Что? Заехал сюда телок попилить? Тут порядочные женщины, удод! Ща мы тебе настучим по тыкве, чтоб понял!». Лешка у нас был неисправимый рыцарь, что осложняло жизнь всем окружающим его дамам.
Член коллегии адвокатов, выдвинув вперед портфель, как щит, и, хотя и похожий в общем и целом на вороватого пса, застигнутого на кухне поваром, тем не менее не казался особо обеспокоенным своим положением. То ли попривык, что его часто метелили по бабскому вопросу, то ли был в заблуждении, считая, что инцидент пустяковый и не приведет к серьезным осложнениям. «Ну, ну, полегче, – бормотал он с улыбкой и вертел шеей. – Какой, однако, резкий пацан!»
– Вызывающее поведение, несовместимое с хамством, – хладнокровно процитировала кого-то Дани, имея в виду то ли Лешку,