– Вот так сюрприз, – засуетился он. – Чай? Кофе? Присаживайтесь, Лариса Алексеевна, – он уставил недоверчивый взгляд на гостью.
– Я тут последнее Борино прочитала, – сказала она спокойно, усаживаясь в кресло напротив редактора, словно несколько минут назад не её машина мчала на пределе доступной скорости.
– Что, хорошо? – мужчина вопросительно изогнул бровь, обратившись во внимание весь до кончика ручки в его пальцах.
Женщина молча кивнула. Редактор знал, что это высшая похвала, когда Муза не доверяет свою оценку словам, настолько она высока.
– Что же делать? Неужели печатать? – растерянно спросил он.
Женщина пожала плечами.
– Не могу я, Лариса Алексеевна! – словно чиркнув спичкой, вспыхнул он. – С Борисом работать становится слишком дорого. Альдебаран купить дешевле, чем его сборник напечатать. Он требует лучшей бумаги, обложки, печати. А я не могу работать себе в убыток. Он делает ставку на свою известность, но ведь у любой известности кредит имеет границы.
– Я бы на твоём месте всё-таки заплатила подороже. Отнесись к этому как к инвестиции, – она многозначительно помолчала. – Эта книга не похожа на прошлые. Это новый уровень, уже не Альдебаран, – усмехнулась она. – Упустишь – потом локти кусать будешь. Для Бори это трудный момент. Если ты будешь с ним, он из благодарности верой-правдой служить будет, твоему издательству уже не изменит.
Редактор задумался.
– Он не разрешит нам его напечатать, – признался мужчина. – Он не Альдебаран, он баран. Упрямое животное. Наговорил мне на той неделе столько, что теперь и сам не покажется.
– Боря сожалеет, я уверена.
Редактор беспомощно покачал головой.
– Тогда вот что, – сказала Муза, – приходите сегодня поэтов послушать. И он там будет. Всё легко уладить, пока он ещё в раскаянии. Кстати, – женщина поднялась, но на минуту задержалась у двери, – Женя Кац с ним будет. Ты же хотел познакомиться с Кацем? – на её губах замелькала улыбка. – Будет повод встретиться с обоими.
Она ушла, оставив собеседника в глубоких раздумьях.
– Ну что, Василий, теперь самое приятное, – сказала Эрато, в неудовольствии прикусывая губу.
– Будет сделано! – весело ответствовал Василий, подмигнув своей хозяйке в зеркальце, и вскоре дверь распахнулась у входа в Олимп.
2
– У себя? – спросила Эрато секретаршу, подходя к дверям своего дорогого начальника.
– Он ждёт, – кивнула девушка.
Муза вошла в кабинет, напоминавший скорее оазис, чем рабочее место.
В кабинете Аполлона не было дешёвых вещей. Каждая была чем-то ценна, занимала своё место. Это же можно было сказать о внешнем виде их хозяина: всё от ботинок до изящных завитков на лбу было дорого, со вкусом, на своём месте.
У лучезарного Аполлона было открытое овальное лицо. В�