Возвращение. Россия – двадцатый век. Андрей Борисович Федотов

медсестер и сложенный газетный лист «Известий», хранимый для свертывания «самокруток».

      Хотя шел Антон на четырех ногах, пока взобрался по протоптанной между подтаявшими сугробами тропе на гору – сошло семь потов. Но когда с колотящимся от крутого подъема и волнения сердцем постучал в дверь крыльца, все пошло не так, как представлялось, давая силы выжить и вернуться.

      На стук вначале осторожный, а затем в полную силу никто не спешил открыть двери. Недоумевая, подергал за ручку запертую дверь. Только теперь он обратил внимание на то, что парадной дверью давно не пользовались, – на крыльце, заметенном снегом, его следы были единственными. Подойдя к крайнему окну гостиной, заглянул в него, пытаясь сквозь стекло что-нибудь разобрать, и резко, как от змеи, отшатнулся, увидев близко глядевшее на него чужое лицо. Растерянный он стоял перед отчим домом, который отказывался его принять. С занывшим от предчувствия беды сердцем он через распахнутую и застрявшую в наметенном сугробе калитку вошел в нерасчищенный от снега двор, по узкой тропке обошел дом и открыл дверь черного хода.