Младший Ум-Тенебри выбрал себе место для наблюдения – так, что между ним и флейтистом вставал фонтан, шум которого превращал все звуки вечерней толпы в общий поток, из которого даже слепому трудно было бы выловить что-нибудь, принадлежащее отдельному человеку. Унимо уселся на мостовую, прислонившись к стене, и стал ждать. Он стал даже нетерпеливо поглядывать на часы, купленные для Тэлли, как вдруг понял, что ждёт того, что уже происходит – и улыбнулся своей невнимательности. Он ждал, как они с родителями в Королевском театре ожидали выступления: вот сейчас откроется занавес и актёры, одетые в красивые костюмы, начнут представление. Но тут всё было по-другому: представление начиналось, как только все забывали о нём. Уличные музыканты, в том числе флейтист, готовились к выступлению, а рассказчики историй и поэты уже собирали вокруг себя неровные круги слушателей. Унимо пересел поближе к одному из таких кругов и прислушался. Казалось, это просто встреча друзей, которые обсуждают последние новости и поэзию, но несколько человек Унимо узнал – прежде всего, известную уличную поэтессу Кору Лапис. Она была знаменита даже среди знати, многие её ценили и зазывали на королевские поэтические вечера и состязания, но она всегда отказывалась со словами: «У меня для выступлений – целый город, сами приходите послушать, если хотите».
Её тёмные короткие волосы были небрежно прикрыты капюшоном синего дорожного плаща, а внимательные глаза цвета ивовой коры горели, как будто отражая какое-то только ей видимое пламя. И круг, в который попал Унимо, несомненно, образовался на её орбите. Но пока сидящие только непринуждённо переговаривались друг с другом, а Кора сидела молча.
– А вы слышали новую песенку, которую тар-кахольские мальчишки сочинили про нашего Сэйлори?14 Вот ведь наглецы, никакого уважения к королевской особе! – с притворным возмущением спросил всех красивый, изящно одетый молодой человек с серебряными колокольчиками в длинных светлых волосах, которые на удивление не делали его смешным, а, напротив, своим мелодичным звоном как будто дерзко насмехались над теми, у кого таких колокольчиков не было.
– Давай уж, Сорел, не томи, знаем мы твоих «тар-кахольских мальчишек», – усмехнулся сидящий рядом с ним мужчина в пыльном дорожном плаще.
– Да я сам только вчера услышал, – продолжал свой маленький спектакль юноша с колокольчиками. – Вот если мне Квирил подыграет, я, может, вам и спою эту песенку, только шшшш, – тут он приложил палец к губам и оглянулся, так что если и был кто-то, кто ещё не обратил на него внимания, то теперь все взгляды были обращены на него, –