Так или иначе, в тот день повод этот лежал, свернувшись ядовитой змеёй, в кармане тёмно-зелёной мягкой куртки с капюшоном и узором из настоящих серебряных колец, которую Унимо надел, отправляясь в гости к своему приятелю – шейлиру3 Майти Ор-Корвули, а потом много раз проклинал за её притягивающую лишние взгляды вызывающую роскошь. Семья Майти владела (точнее, как говорили со свойственной жителям Шестистороннего дипломатичностью – «управляла») одной шестой всей земли в окрестностях столицы, а их особняк славился своими садами, гостеприимством и ежедневными праздниками. Как раз во время вечерней игры «в пиратов», когда по дорожкам сада расставили фонари и гости, разделившись на команды «кораблей» и уткнувшись в карты, искали тщательно спрятанное «сокровище» в виде бутылки старого вишнёвого вина из погребов не менее старого деда Ор-Корвули, кто-то негромко окликнул Унимо из-за высокой изгороди:
– Лори4 Ум-Тенебри, у меня для вас письмо, от отца. Могу я просить вас выйти ко мне?
Унимо остановился, узнав голос Скрима, секретаря отца, и почувствовал лёгкий холодок беспокойства, которое, впрочем, перебивалось раздражением из-за того, что кто-то прервал его любимую игру, тем более что он почти уже напал на след сокровища. «Я занят, подождите немного», – кинул он через изгородь, не прекращая игру. Выследив сокровище и великодушно подарив его команде проигравших, Унимо незаметно проскользнул мимо взбудораженной игрой толпы гостей, вышел за ворота сада и огляделся. Скрим с унылым видом сидел под изгородью и задумчиво перебирал свою походную сумку с перьями и чернилами. Услышав шаги, он резко поднялся, так что перья рассыпались по влажной от вечерней росы траве. Чувствуя неловкость оттого, что заставил себя ждать, Унимо стал помогать собирать рассыпанные инструменты. В какой-то момент их взгляды встретились над руками, занятыми сбором перьев, и часы в солнечном сплетении Унимо начали громко отсчитывать секунды: во взгляде Скрима, на самом дне его тёмно-серых, как речные камни, глаз рыбьей чешуёй мелькнула жалость.
Действительно, это было письмо от отца, запечатанное фамильной печатью, подписанное знакомым не очень ровным почерком. «Моему любимому сыну» – значилось на конверте. Унимо невольно усмехнулся: выбирать любимого сына его отцу не приходилось, так как Унимо был, насколько он знал, единственным ребёнком отца и наследником рода Ум-Тенебри. Не то что, например, в семье Ор-Корвули, где было семь или восемь детей, половина которых переехали в особняк из городского приюта, – даже Майти, кажется, сбился со счёта после третьего брата.
Не обращая внимания на Скрима, отступившего на несколько шагов назад и замершего в ожидании, Унимо преувеличенно медленно разорвал конверт и стал читать послание отца, которое не могло подождать часа дороги от особняка Ор-Корвули до дома.
Письмо это Унимо сначала хранил, а потом сжёг в приступе гнева, но оно всё равно отпечаталось в его памяти навсегда, оставалось ярким и чётким, как будто огонь, вместо того чтобы поглотить эти слова, выжег их изнутри на веках младшего Ум-Тенебри, так что в любое время дня и ночи он мог бы повторить его слово в слово.
«Дорогой мой сын!
Вот и настало время сказать тебе что-то на самом деле важное. То, что ты слышал от меня уже не раз, но никогда не воспринимал всерьёз: мне стало нестерпимо скучно, и я ухожу. Знаешь ли, местная жизнь, которая тебя пока так привлекает, не оставляет выбора людям вроде меня, поэтому рано или поздно мы уходим. Я честно терпел всё это время, чтобы у тебя было то, что называют «счастливым детством». Не подумай, что я напрашиваюсь на благодарность – вовсе нет, с тех самых пор как нас бросила твоя мать, я знал, что вырастить тебя – моя почётная обязанность. Почётная и даже иногда приятная, но обязанность. Не мне решать, хорошо или плохо я с ней справился, – а впрочем, в таких делах я всегда полагался на судьбу, так что даже этой ответственности не хочу оставлять на дне своей походной сумки, собираясь в далёкий путь.
Скорее всего, мы с тобой больше не увидимся, хотя наверняка говорить не берусь. Всё возможно – запомни это как одно из немногих наставлений твоего непутёвого отца. Если мы когда-нибудь встретимся на одной дороге, обещаю, я не буду переходить на другую сторону и делать вид, что не знаю тебя, и не важно, с чем ты подойдёшь ко мне, с распростёртыми объятиями или с глазами, горящими жаждой мести. Но, ещё раз повторю, я не считаю нашу будущую встречу вероятной. Так что привыкай жить без меня. Это будет совсем несложно, поверь.
Хотя, конечно, даже теперь ты ещё не вполне взрослый, чтобы воспринять моё письмо спокойно и вдумчиво. Зная тебя, могу предположить, что ты успел уже нахмуриться, а к этому месту у тебя на глазах и вовсе выступили слёзы. Так вот, смахни их и читай дальше – я постараюсь рассказать тебе то, что считаю полезным знать.
Чтобы отвлечь тебя от грустных мыслей, я придумал кое-что и очень надеюсь, что ты оценишь: я составил предварительное завещание на случай внезапного исчезновения, по которому наш дом и всё имущество Ум-Тенебри в пределах Шестистороннего Королевства направляется