Вариантов было много, что свидетельствовало о присутствии чувства юмора в общей массе.
Однако, после этой фразы и всеобщего хохота, виновный с его проблемами уходил на задний план. Начиналось расследование – кто сказал?
К всеобщему удовлетворению, следственные действия длились достаточно долго, а в особых случаях заканчивались звонком, что вызывало у подследственных особый восторг.
Еще не утрясено расписание уроков, нередки случаи отмены одного или двух уроков в течение дня.
Именно в эти моменты происходило редкое, для этого возраста, единение ребят и девчонок, когда класс в мгновение ока исчезал из школы во избежание получения какой-нибудь задачи по благоустройству школьной территории, или не дай Бог проведения урока по другому предмету!
Именно эти счастливые моменты использовались для рассказов о лете и общения в другой, не школьной обстановке.
Прятались на заднем дворе школы, в огромном саду, или уходили в Железнодорожный парк – это было надежнее. Парк представлял собой небольшой скверик, по краю которого проходила главная аллея, соединяющая улицу Фигельского с Железнодорожной. Все остальные дорожки и тропинки, скорее можно было назвать направлениями. Они угадывались по росшим вдоль них зарослям живой изгороди и сирени.
В этих зарослях можно было обнаружить скульптуру рабочего или работницы периода «социалистического ренессанса» начала пятидесятых годов. Олицетворявшуюся профессию угадать по ним уже было невозможно, и только частые посетители знали, что это были железнодорожники.
То там, то тут, прятались скрытые от посторонних глаз скамейки. Они были того же возраста, но неплохо сохранились. Какого либо порядка в их размещении не наблюдалось.
В парке всегда было сыро и пахло прелью. Даже знойное южное солнце не могло пробиться сквозь кроны древних акаций, кленов и чинар, смыкавшихся на высоте метров десяти.
Дополняли парк две ржавые карусели, которые, судя по их внешнему виду, давно находятся на заслуженном отдыхе. Видавший виды летний кинотеатр, который в обиходе назывался «Железка», был безусловным атрибутом городских парков того времени. Он также был заброшен.
Но Гек еще помнил, как они с пацанами смотрели там фильмы, сидя верхом на стенах кинотеатра или с веток растущих близко к стенам деревьях. Если фильм был неинтересным, или контролеры сгоняли с «насиженных мест», пацаны удалялись вглубь парка, где в газетные кульки насыпали пыль и забрасывали эти «пылевые бомбы» через забор в зрительный зал.
Следует заметить, что такое бесчинство продолжалось недолго – до тех пор, пока этим не занялась милиция.
Редкие прохожие придавала парку еще большую схожесть с дремучим лесом. Только надписи, сделанные режущими предметами на стволах деревьев-исполинов,