Базарные торговцы понимали, что если местные пацаны спрашивали работу, то лучше ее дать, иначе чего-нибудь не досчитаешься, но уже безвозмездно.
Надоедливых, как мухи, пацанов можно было вежливо отгонять, но ни в коем случае не применять крепкие слова, а уж тем более силу.
Уличное братство – великая вещь!
Они могли пожаловаться своим старшим братьям или товарищам, и тогда продавцу приходилось искать место на другом базаре.
Сохранялся вынужденный, со стороны базарных обитателей, нейтралитет по отношению к местной шантрапе.
Вся эта идиллия длилась от силы недели две. За это время все свободное пространство в доме было завалено овощами и фруктами, которые потом неторопливо перерабатывались во всевозможные варенья, соления, компоты, соки и т. д.
* * *
Школьная жизнь шла своим чередом.
Класс жил дружно! Никто ни кого не выдавал. Гришкины попытки лидерства оканчивались ничем. На переменах обсуждали новые фильмы, планировали всякие приколы.
Несколько уроков подряд доставали учительницу узбекского языка.
То парафиновой свечкой натрут доску, да так, что писать на ней нельзя очень долго, то весь класс начинал, не раскрывая рта, зудеть. При этом все громче и громче.
Преподаватель хваталась за голову, не понимая, то ли это с ней что-то происходит, то ли это какие-то внешние факторы. В конце концов, сославшись на резкое ухудшение состояния, она уходила, не закончив урок.
Трудно вспомнить, кто придумал, но это был уже не прикол, а целое мероприятие, в котором из солидарности, должны были принять участие все присутствующие в классе пацаны.
А нужно было после переклички, с последней парты вылезти в окно, по водосточной трубе спуститься со второго этажа, и вновь, как ни в чем не бывало, войти в класс. Все!
Преподаватель в недоумении продолжала отмечать в журнале присутствующих, а народ все шел и шел, и, казалось, конца этому потоку не будет.
Гришка и Петька проделали эту операцию без осложнений и, уже отмеченные в классном журнале по второму разу, сидели на своих местах.
Класс уже перестал реагировать на эту шутку, преподаватель тоже. Ее главной задачей было привлечь к себе внимание. Получалось плохо. Уроки узбекского языка по значимости приравнивались к трудам и физкультуре, отношение было такое же.
Следующим был Гарик, за ним Груня – Сашка Громов.
Груня учился с ними с первого класса. Небольшого роста, а вернее самый маленький в классе, юркий, не по годам жилистый, белобрысый, с серыми глазами, на которые был низко надвинут лоб, что делало его вечно угрюмым.
Несоразмерно длинные руки с крупными ладонями. С вздорным характером, вспыльчивый, он не признавал никаких авторитетов кроме силы. Поэтому не было дня, чтобы он не был битым.
Били его дома, на улице, в школе – всегда и везде. Тем не менее, изгоем он себя не чувствовал, не помнил