– Ты посмотри, посмотри! Чего-то он тут не зря прячет!
Виктор тряс рукописью перед носом, листы веером разворачивались. Он что-то ещё говорил, но лужа крови на экране притягивала взгляд и мешала сосредоточиться.
Славик не повернул головы.
Увидев, наконец, что друг не проявляет внимания, Виктор сложил тетрадку вдвое и сунул ему во внутренний карман расстегнутого пиджака:
– На! Дома почитаешь! Ты же у нас в школе был литератор! Потом мне расскажешь!
Они вышли из комнаты, и кто-то тут же подошёл к имениннику с двумя внушительными бокалами, настоятельно требуя выпить на брудершафт. Татьяна, поджав губы, смотрела. Виктор повернулся к ней спиной и увёл соблазнителя в дальний угол.
Андрей вернулся в комнату и неловко встал за спиной мальчика.
– Вот! Папа твой дал мне. Без спросу. Можно?
– Можно, – после паузы ответил подросток, – вам можно.
Он повернулся и бросил взгляд на дверь, из-за которой доносился шум праздника.
– Дядя Андрей… – начал он.
– Что?
За дверью раздался громкий хохот отца.
– Да нет! Ничего. Идите! Вас там ждут.
– Да не особенно.
Андрей вышел, окинул взглядом гостиную и не стал садиться.
Троица гостей, проживающих, видимо, дальше других, собиралась домой, и Андрей, воспользовавшись моментом, примкнул к отплывающим.
– Понедельник – день тяжёлый, – подумал он.
Неделя только начиналась.
***
Тяжёлой сложилась и вся неделя. В пятницу работы было невпроворот. В следующую среду сдавать. Они не успевали. И предстоящие выходные воспринимались, не как долгожданный отдых, а как досадная задержка в работе. А когда в конце дня начальник сделал ему тихое вежливое замечание, он вышел из кабинета с ощущением хлёсткой пощёчины.
Да ещё пятничные пробки на дороге, особенно злые и непробиваемые. А подходя к подъезду, он растянулся на заиндевевшем асфальте, сильно ударившись локтем. Ну, всё. Точка.
В квартире он сбросил ботинки, морщась, выпростал руку из рукава куртки. Рукав был запачкан; хорошо, что не разорван. Прямо в костюме сделал кофе и бутерброд, но аппетит компанию так и не составил.
Андрей осторожно потрогал локоть. Что-то всю неделю ему мешало и оттопыривало полу пиджака. Он откинул её и вытянул сложенную вдвое тетрадь.
– Забыл!
Он хмыкнул: – Литератор!
Андрей выложил тетрадь на стол, она медленно распрямлялась.
Включил телевизор и всё-таки выпил кофе, не дотронувшись до бутерброда. По телевизору шла фигня. Он машинально поставил локоть на стол, ойкнул, резко отдернул руку и выключил телевизор.
Глянул на тетрадку и расправил её ладонью. На обложке никакой надписи не было.
Андрей раскрыл тетрадь и прочитал выведенное посередине верхней строки